— Это сложно объяснить, — проговорил, я, но мальчик за дверью продолжал меня внимательно слушать. — Просто когда ты находишь что-то одно, ты в то же время теряешь и что-то другое.
— И что вы потеряли?
— Я потерял одну жизнь и нашел другую… И теперь как будто пытаюсь собрать себя по кусочкам.
— Как Дэдпул?
Я улыбнулся: «Да… В некотором роде».
********
В последующие несколько дней я часто думал о «Мон-Сен-Мишеле», о новых жизнях, которые получил каждый из нас, и о том, как крепко наши судьбы были связаны между собою. Я думал о том, где бы я был сейчас, если бы тогда, два с половиной года назад, Веронике случайно не попался на глаза тот материал о мотыльках, погибающих в Татрах. И в этот момент я снова почувствовал какую-то благодарность по отношению к «Мон-Сен-Мишелю».
За эти два года, прошедших с момента моего возвращения, я думал о нем в самом разном ключе. Он казался мне тюрьмой, неким подобием лимба, «шкатулкой с воспоминаниями» или местом, куда после смерти попадают потерявшиеся души, для которых нет места где-то еще. Но я никогда не думал о нем, как о каком-то месте реабилитации — этакой ремонтной мастерской, через которую нужно пройти для того, чтобы обрести себя снова.
В эти несколько дней я снова стал чаще вспоминать о тех днях, которые я, казалось, уже забыл безвозвратно. Я закрывал глаза и снова видел огни в ночном небе, море за дверью отельного номера и подернутые туманом склоны гор, отделявшие «Мон-Сен-Мишель» от всего остального мира. А еще в эти дни я часто вспоминал о Кристине — о том, какой милой она была, когда сутки напролет крутила песни в моем плеере; о том, как мы пересказывали друг другу сюжеты фильмов, гуляя где-то в горах, а потом, возвращаясь назад, целые дни напролет занимались сексом. Это было удивительное время. И я просто не имел права о нем забывать.
— Я люблю тебя, — снова повторил я, когда поезд остановился у нашей платформы.
— Я тебя тоже, — ответила Кристина и, все еще сжимая мою ладонь, сделала шаг в сторону ждавшего ее поезда. — Пообещай, что найдешь меня в следующей жизни… Один раз у тебя ведь это уже получилось.
— Я обещаю.
— Значит, еще увидимся?
— Обязательно.
Я вспомнил все в сотый раз, но сейчас в этих воспоминаниях было и что-то новое. Какое-то странное чувство тепла, разливавшееся внутри. Я больше не мучился от мыслей о том, что я больше никогда не увижу Кристину. И больше не чувствовал себя виноватым перед ней за тот роман, который теперь связывал меня с Вероникой. В моей истории больше не было антагонистов. И это дарило какой-то странный покой. Я отпустил свое прошлое, а оно отпустило меня. Но даже два года спустя мы с Кристиной все равно оставались частью друг друга.