Бережно собрав пепел и окурок от сигареты, Остапенко сел за телефон. Он начал позванивать всех вышестоящих и большепонимающих в этом деле, но никто, на том конце провода, не мог найти личное дело Захаренко. Он словно прибыл из неоткуда. Удивительно, ведь весть о смерти его жены и детей пришла точно по адресу. Но точка отправления была неизвестной. Нет, конечно же все понимали, что искать нужно в Донецке. Но города этого уже фактически не было. Еще в 2014 его разбомбили, а нынешние редкие обстрелы, не оставили от него и вовсе следов. «Ищи ветра в поле» — подумал командир.
Терзания командира Остапенко прервал неожиданный визит Сибитова. Моторщик появился на пороге очень внезапно. Любое появление Сибитова было внезапным настолько, что многих оно пугало. Остапенко, не смотря на более высокий военный чин, побаивался этого парня, зная, что за любое неверное слово, он мог угодить в немилость начальства.
— Доброе утро, Петр Михайлович!
— Доброе, Алексей! Зачем пришел?
— По вопросу новенькой беглянки.
Остапенко привстал из-за стола и направился к умывальнику, чтобы набрать воды в стакан.
— А что с ней такое, Леш?
— Да ничего. Просто говорит, что ничего не помнит.
Командир начал мерными глотками отпивать воду, разделяя ими каждую свою фразу.
— Так, — глоток — ты же сам — глоток — говорил, что каждый беглец ничего не помнит.
Сибитов начал мяться и осматриваться по сторонам комнаты, в которой сотню раз уже был. Сотню раз он просил перевести нерадивых бегляцов в Запорожье, сотню раз он требовал представить солдат к трибуналу за тактически неверное высказывание, сотню раз предлагал понизить или и вовсе выгнать своих сослуживцев. А вот просить навести справки о ком-нибудь из врагов — ни разу. Сибитов где-то на уровне подсознания пытался оправдать свое желание помочь беглянке, служением закону военного времени. По уставу он должен был сначала обратиться к начальству за информацией о пойманном, а уж только потом, решать его судьбу. Сейчас же было все по-другому. Он хотел, то бы Она жила.
— Петр Михайлович, я требую обращения в штаб, по делу пойманного вчера врага. Вполне вероятно — она подосланный разведчик.
Остапенко поставил стакан, и с грозным видом, опершись кулаками на стол, привстал:
— Темнишь ты что-то Сибитов. Откуда она?
— Не знаю. По говору похоже, что откуда-то с юго-востока Беларуси. Не москвичка, и не северная — это точно. Не акает.
— И с каких это пор, Сибитов, ты начал людей по разговорам проверять?
— Ни с каких. Это предположение.
— Слушай, Алеша… Баба понравилась?
— Нет. Петр Михайлович, я бы вам не советовал задавать такие вопросы.