Принимая во внимание изобилие злаков и их способность производить множество богатых крахмалом семян, не приходится удивляться, что наши предки научились использовать эти свойства со значительной выгодой для себя. Похоже, что, где бы люди ни переходили от охоты и собирательства к земледелию, основой этому послужили один или два вида злаков. Более поздние цивилизации укрепили нашу зависимость от калорий, содержащихся в злаках, и эти несколько отобранных видов распространились по полям всего мира. Историки долгое время придерживались мнения, что употребление в пищу зерна относительно недавнее явление, результат аграрной революции. Однако в соответствии с новыми представлениями семена злаков и других растений занимали существенное место в человеческом рационе еще во времена охотников и собирателей, которые вели кочевой образ жизни.
«Есть все основания полагать, что семена всегда составляли часть нашего рациона, — рассказал мне Ричард Рэнгем. — В конце концов, их едят шимпанзе». Как профессор антропологии Гарвардского университета, Рэнгем знает, что говорит: он опубликовал первую статью об особенностях питания шимпанзе в начале 1970-х гг. и с тех пор занимается их изучением в естественных условиях. Я впервые встретился с Рэнгемом на совещании приматологов в Уганде, где он и Джейн Гудолл перед началом своего основного доклада обменялись пыхтением и пронзительными криками, изображая шимпанзе. Два десятилетия спустя Рэнгем по-прежнему умеет привлечь внимание публики. Я позвонил ему в его кабинет в Гарварде, и, вместо того чтобы сослаться на срочные исследования и загруженность преподавательской работой, он легко согласился изложить свою новую неортодоксальную теорию.
«Я попробовал питаться тем же, что и шимпанзе, — начал он изложение своих идей с воспоминаний о собственных давних полевых исследованиях в Национальном парке Кибале в Уганде. — И могу сказать, что к концу дня я сильно проголодался». Поначалу Рэнгем решил, что просто не привык к фруктам, орехам, листьям, семенам и изредка — сырым мартышкам, которые составляют рацион шимпанзе. Но когда он сопоставил свои наблюдения с ходом эволюции человека, у него возникла новая фундаментальная идея. Дело было не в самой пище, а способе ее приготовления. «Я понял, что мы не способны выжить в дикой природе, потребляя сырую пищу. Как вид, мы целиком зависим от применения огня для ее приготовления. Мы — человекообразные обезьяны, освоившие кулинарию».
Несмотря на смелость своих предположений, Рэнгем говорит сдержанно, приводя доказательства с терпением исследователя, часами проводившего наблюдения в полевых условиях. «Моя теория основана на изучении человекообразных обезьян. Я представляю себе человека как видоизмененную человекообразную обезьяну», — пояснил он, отметив, что у нас существенно меньшего размера зубы, короче кишечник и крупнее мозг. Он рассказал о значительном выигрыше энергии, который достигается с помощью тепловой обработки продуктов. Варка или жарка мяса, орехов, клубней и другой пищи приматов позволяет существенно увеличить ее усвояемость — от трети для пшеницы или овса до 78 % для куриных яиц. Теория Рэнгема предполагает, что приготовление пищи — ключевое изобретение, отделяющее продвинутых представителей рода