, которое позволяло улемам проводить параллели между своим сообществом и общиной Мухаммада при выработке решений по новым и незнакомым дилеммам. Разумеется, пределы проведения аналогий практически не знали границ, и во многих случаях школы права, основанные на традиционалистском подходе, с осторожностью относились к тому большому значению, которое придавалось рассуждениям об откровении. Так что, пока кийас оставался жизненно важным инструментом в развитии шариата, улемы все в большей степени зависели от четвертого источника права –
иджмы, или «юридического согласия».
Опираясь на высказывание Пророка о том, что «моя община никогда не согласится на ошибку», улемы полагали, что единодушное согласие правоведов одного периода по конкретному вопросу может создать обязательные юридические решения, даже если эти решения, по-видимому, нарушат коранические предписания (как это было с практикой забрасывания камнями за прелюбодеяние). Подобно Сунне, иджма была разработана специально для создания ортодоксии в мусульманском сообществе. Но что более важно, иджма служила для закрепления авторитета улемов как единственных, кто определял приемлемое поведение и убеждения мусульман. Действительно, прежде всего на основе иджмы были сформированы школы права.
К сожалению, поскольку юридические суждения этих школ прочно закрепились в мусульманском мире, в конечном итоге консенсус одного поколения ученых стал обязательным для последующих, в результате чего улемы стали все меньше уделять внимания разработке новых решений современных правовых проблем и все более погрузились в то, что в исламе насмешливо упоминается как таклид – слепое принятие юридического прецедента.
Следует упомянуть еще один важный источник права. На протяжении этапов формирования шариата бытовало общепринятое убеждение, что в случае, когда в Коране и Сунне не было ничего сказано по какому-то вопросу, а аналогия и консенсус не могли привести к решению, то квалифицированный правовед мог использовать собственное независимое юридическое обоснование для вынесения юридического решения, или фетвы, которая затем могла быть принята или отвергнута сообществом по желанию. Этот источник права, известный как иджтихад, был исключительно важным вплоть до конца X в., когда улемы-традиционалисты, которые в то время преобладали почти во всех основных школах права, отказались от него как законного инструмента толкования. «Закрытие ворот иджтихада», как было названо это решение, означало серьезную (хотя и временную) неудачу для тех, кто считал, что религиозная истина, до тех пор пока она не вступала в явное противоречие с откровением, могла быть познана силой человеческого разума.