Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама (Аслан) - страница 165

«О, я желаю чашу вина из рук Возлюбленного, – писал Хомейни. – Кому я могу доверить эту тайну? Где я должен принять мое горе? Всю жизнь я жаждал увидеть лицо моего Возлюбленного. Я – неистовый мотылек, кружащий над пламенем, семя дикой руты, поджаренное на огне. Посмотри на мой запятнанный плащ и на этот молитвенный коврик лицемерия. Могу ли я однажды разорвать их в клочья у двери таверны?»

Эти слова могут показаться поразительными для будущего аятоллы. Но для тех, кто знает принципы суфизма, другой большой религиозной ветви ислама, они не будут столь незнакомыми. Для суфиев ислам – не право и не богословие, не кредо и не ритуал. Согласно их воззрениям, ислам – лишь средство, с помощью которого верующий может уничтожить свое эго, став таким образом единым с Создателем неба и земли.

8. «Окрась вином свой молитвенный коврик»

Суфийский путь

Это легенда о Лейле и Меджнуне.

Однажды в семье благородного шейха родился мальчик невероятной красоты. Его назвали Каис, и, когда он возмужал, всем стало очевидно, что однажды он превратится в источник большой гордости своей семьи и племени. Даже с юного возраста знаниями, усердием, обучаемостью и речью он превосходил всех сверстников. Когда он говорил, его язык источал жемчуг, а когда он улыбался, его щеки становились как фиолетовые тюльпаны, тянущиеся навстречу солнцу.

Однажды Каис встретил столь прекрасную девушку, что его мгновенно поразила тоска, причины которой он не мог понять. Имя ей было – Лейла, что означает «ночь», и, как ночь, она была одновременно и темной и светлой. Ее глаза – словно глаза газели, а губы – два влажных лепестка розы.

В Лейле тоже зародилось чувство к Каису, которое она не могла понять. Они тонули в любви, хотя по молодости лет не знали, что такое любовь. Словно любовь была винным сосудом, наполнявшим чаши их сердец до краев; они пили все, что было налито для них, и пьянели, не находя тому объяснения.

Каис и Лейла хранили свои чувства в секрете, когда бродили по переулкам и проходам городских рынков достаточно близко другу к другу, чтобы украдкой ухватить взгляд и поделиться смешком, и достаточно далеко, чтобы не вызвать сплетни. Но такой секрет невозможно утаить, и шептаний украдкой было достаточно, чтобы нарушить их таинство. «Каис и Лейла влюблены!» – кто-то сказал на улице.

Племя Лейлы было в ярости. Отец запретил ей покидать свою палатку; братья поклялись поймать Каиса, если он когда-нибудь появится поблизости. Но невозможно удержать воющего волка от новой луны.

Разлученный со своей возлюбленной, Каис бродил от стойла к стойлу, от палатки к палатке словно в забытьи. Куда бы он ни шел, каждому встречному он пел о красоте Лейлы, превознося ее добродетели. Чем дольше он был в разлуке с Лейлой, тем больше его любовь сменялась безумием, так что вскоре люди начали указывать на него на улицах, говоря: «Вот идет сумасшедший! Вот идет