На следующий день мы возвращаемся из часовни, когда Джейни подходит ко мне с письмом, скрепленным печатью Хартфорда.
– Это от Неда, – неловко говорит она. – Его вестник принес на рассвете. Наверное, он писал всю ночь. Приказал отдать тебе без промедления. Прошу, будь снова моим другом. Прочитай, пожалуйста.
– Что это? – спрашивает из-под моего локтя младшая сестра Мария. Ее глаза горят любопытством.
– Не знаю, – отвечаю я, но чувствую, что покраснела от удовольствия. Должно быть, он снова ухаживает за мной. Мужчина не просидит всю ночь за письмом и не станет отправлять его на рассвете, чтобы принять отказ. Значит, он любит меня. Хочет меня вернуть. Хочет постараться уговорить.
– Это Нед? – не унимается Мария и дергает меня за руку, чтобы посмотреть на печать. – Ого!
– Хватит тебе. – Я отхожу от процессии, которая сопровождает королеву на завтрак в большую столовую.
– Тебе нельзя опаздывать, – предупреждает Мария. – Она сегодня не в духе.
– Иди без нас, – говорит Джейни. – Если кто спросит, скажи, что я заболела и Катерина повела меня в мою комнату.
Мария дерзко закатывает глаза и следует за остальными фрейлинами. Мы с Джейни выходим через дверь в саду в холодный безлюдный внутренний двор. Я открываю письмо.
– Что он пишет? – интересуется Джейни. Ее голос звучит приглушенно – она зажала рот рукавом, чтобы не закашлять из-за сырого воздуха с реки.
Я поднимаю затуманенные глаза, но не вижу ее сквозь слезы.
– Пишет, что хочет немедленно на мне жениться, – шепчу я. – Как только двор вернется в Лондон. Говорит, нам не нужно больше ждать и он не станет слушать предостережения Уильяма Сесила или кого-либо еще. Роберт Дадли советовал ему положиться на время, но сам не положился, и это его погубило. Он не хочет больше ждать. – Расплакавшись, я хватаю ее за руки. – Джейни! Нед женится на мне!
Дворец Уайтхолл, Лондон.
Осень 1560 года
Собрание Тайного совета посещает королева с двумя придворными дамами, стоящими за ее троном, но мое присутствие не требуется. Я тихонько ускользаю из приемного зала и поднимаюсь к комнате фрейлин. Джейни ждет меня, и мы направляемся в ее личные покои справа от главного зала.
Она носится со мной, снимает чепец, причесывает мне волосы, опять прикалывает чепец.
– Это была просто ссора возлюбленных, – говорит она, – и ничего больше. Слава богу, все закончилось.
Я понимаю, что улыбаюсь, будто все вдруг перестало иметь значение.
– Он написал такое чудесное письмо.
– Настоящий поэт, – отвечает Джейни. – Обнажает свое сердце в словах. И эта Фрэнсис Мьютас ничего для него не значит.