Что касается Роберта Дадли, он отчаянно хочет избежать ссылки в Шотландию и супружества с женщиной, презирающей его за прелюбодеяние и убийство жены. Что бы Елизавета ни говорила сейчас, Дадли узнает, что она не простит ему брака с другой. Роберт уверен в неспособности королевы отпустить его и заставляет отправить вместо себя Генри Стюарта, чтобы отвлечь внимание двора Марии, – и ничего больше.
Никто не видит в Генри Стюарте, лорде Дарнли, подходящего мужа и советника для королевы Марии, который может завоевать ее преданность Англии и послужить английским послом и мудрым консультантом. Ему еще нет и двадцати, и всю свою жизнь он провел под строгим контролем матери-католички, которая то баловала, то бранила его. Мальчика вырастили настоящим придворным: он очарователен и привлекателен, с ним весело, он умеет составить компанию. Однако искусным дипломатом, действующим прежде всего в интересах Англии, его никто не считает. Все думают, что он просто глупец, зря тратящий время.
Мне кажется, его недооценивают. Полагаю, за милым лицом Генри скрывается жадная душонка, а с помощью внешности он вполне способен очаровать одинокую французскую королеву, окруженную энергичными и громкими мужчинами дела, настаивающими на своих правах. Не все мы, как Елизавета, желаем возлюбленного, больше похожего на конокрада, чем на знатную особу. Однако ни Сесил (изучавший ее симпатии и антипатии с самого ее детства), ни несведущий Роберт (давно являющийся ее любимчиком) даже представить не могут, что другая женщина может счесть более привлекательным совсем иного мужчину. Я думаю, юный Генри обладает невероятным обаянием, если, конечно, вам по вкусу кукольное личико. Неудивительно, я ведь и сама напоминаю милую куколку.
При всем этом я не в восторге от лорда Дарнли и наблюдаю за тем, как он покидает двор, без сожалений. Он так радуется свободе, что забывает о соперничестве его матери с моей и впервые за все время улыбается мне.
– Моя звезда восходит, и я не забуду вашу сестру, – любезно говорит Генри. – Несомненно, королева выказывает благосклонность нашей стороне семьи. Вы с сестрой станете незначительны, и я замолвлю за вас словечко.
– Она крайне нуждается в союзниках, – спокойно отвечаю я. – Но мы верим в милость Ее Величества.
Генри машет придворным, собравшимся проводить его. Изящно кланяется, будто танцор, и запрыгивает в седло. Его лошадь делает курбет; Генри натягивает поводья и крепко держится, когда она встает на дыбы. Сняв шляпу, он шлет воздушный поцелуй Елизавете, а та благосклонно улыбается в ответ. Он и правда красив, будто ангел. Интересно, как скоро королева пожалеет о том, что отпустила его?