Возьмись за него, Юра. Ласка, дружба, продвижение по карьерной лестнице сделают больше, чем выдавливание икры из дохлой рыбы.
- Тамара не даст, - добродушно пробурчал Орлов. - Она Берегиня, за сто километров душок учует. Никиту будет охранять, как волчица своих деток.
- Жизнь любит вилять в самом неожиданном месте, - разумно пояснил Балахнин. - Вдруг да повезет. Я смотрю, ты меня совсем не слушал, когда я говорил о будущих внуках Кости.
- Так что за проблема? - пожал плечами гость, но оглянулся, проверяя, нет ли кого рядом из домочадцев Балахнина или его работников. -Боишься укрепления Меньшиковых? Еще ведь неизвестно, как жизнь повернется. Вдруг и неспособными детки окажутся? Всяко разно можно предположения строить, да все без толку. Дождемся, когда молодые заведут наследников, вот тогда и посмотрим.
- Что-то мне не по себе стало от твоих слов, - поежился Балахнин.
- Ладно, подумаю на досуге, как облизать твоего Назарова. Ну, не тот калибр он, не тот, чтобы так волноваться, - махнул рукой гость, убирая серьезность с лица. - Пошли, выпьем, что ли? Там еще в графинчике оставалось, я видел.
- Смирно! - раздался мощный рык дневального, который был услышан даже в дальних кубриках казармы. Все, кто крутился возле входа, вытянулись и замерли, пока капитан Корчак делал последние шаги из
коридора в жилое помещение. Команда застала многих в подштанниках или в исподних рубахах, заправленных в штаны - как раз наступило свободное время для курсантов. Кто-то собирался в душевую, кто-то готовился к наряду, приводя форму в порядок.
Из каптерки вывалился дежурный, и набирая печатающий ход, подошел к Корчаку и четко доложил, что рота находится на отдыхе, происшествий нет, все здоровы.
- Вольно! - махнул капитан, стягивая с рук тонкие перчатки. После солнечных дней что-то снова похолодало, и вот уже вторые сутки с Балтики опять прилично дуло свежестью со снегом. - Объявить по роте построение через двадцать минут.
- Есть! - дежурный сержант козырнул и пошел орать по кубрикам приказ командира роты.
Никита как раз заканчивал разговаривать с дедом. Его очень беспокоило состояние Патриарха. Как бы не геройствовал старик, но в голосе чувствовалась какая-то надломленность, усталость и полное опустошение. Волхв звонил по поводу помолвки с Тамарой. Анатолий Архипович обрадовался, и даже разговаривать стал живее. Помолвку назначили на начало апреля, потому что Никита боялся не успеть и на два месяца загреметь на полевые учения. Дед, к сожалению, не смог точно ответить, сможет ли приехать в Петербург. Здоровье - не шутка, особенно для человека, уже глядящего за горизонт столетия.