Итак, Достоевский с Соловьевым выехали из Москвы 23 июня 1878 года. Подробное описание практической стороны этого путешествия содержится в письме самого Федора Михайловича, которое он отправил жене из Москвы сразу же по возвращении из Оптиной пустыни. Часть пути они проделали по железной дороге, а потом пересели в экипаж, который должен был их довезти до Козельска. Писатель сетовал, что дорога заняла почти на сутки больше времени, чем они планировали, из-за ошибки в расчете расстояния — на лошадях пришлось проехать не 30 километров, а 120. Ехали они «на долгих» — то есть на одной тройке с остановками на отдых и необходимость накормить лошадей. В монастырь путешественники прибыли в воскресенье 25 июня.
Волнение Достоевского объяснялось тем, что он опасался не попасть на престольный праздник Иоанно-Предтеченского скита, который совпадал с сороковым днем памяти сына Алеши. Для православных людей это очень важный день поминовения, когда родные усопшего считают своим христианским долгом посетить в этот день храм, заказать и отстоять панихиду по усопшему. Без сомненья, так и поступил Достоевский. Панихиду, видимо, отслужили в понедельник 26 июня, в праздник Тихвинской иконы Божией Матери, в Казанском храме монастыря, где обычно совершались все требы.
По христианской традиции в монастырях заказывают не только разовое поминовение, но также на год, или на несколько лет, или так называемое «вечное». Можно предположить, что так поступил и Федор Михайлович, и имя «усопшего младенца Алексия» долго возносилось в оптинских храмах.
В монастырской «Книге записей приезжающих посетителей» отмечено, что Достоевский пребывал в обители 25, 26, 27 июня, то есть три дня. Как же провел их писатель? О двух встречах со старцем и содержании бесед с ним Достоевский никогда и нигде не писал, но рассказывал об этом своей жене, так что все достоверные сведения дошли до нас в ее изложении. И конечно, отразились на духовном состоянии писателя и в его творчестве, о чем свидетельствует его великий роман «Братья Карамазовы».
О встрече Достоевского и старца Амвросия А. Г. Достоевская вспоминала: «Вернулся Федор Михайлович из Оптиной пустыни как бы умиротворенный и значительно успокоившийся и много рассказывал мне про обычаи пустыни, где ему привелось пробыть двое суток. С тогдашним знаменитым старцем, о. Амвросием, Федор Михайлович виделся три раза: раз в толпе при народе и два раза наедине, и вынес из его бесед глубокое и проникновенное впечатление. Когда Федор Михайлович рассказал старцу о постигшем нас несчастии и моем слишком бурно проявившемся горе, то старец спросил его, верующая ли я, и когда Федор Михайлович отвечал утвердительно, то просил его передать мне его благословение, а также те слова, которые потом в романе старец Зосима сказал опечаленной матери… Из рассказов Федора Михайловича видно было, каким глубоким сердцеведом и провидцем был этот всеми уважаемый старец. Батюшка Амвросий обещал Федору Михайловичу помянуть на молитве Алешу и печаль мою, а также помянуть нас и детей наших за здравие. Федор Михайлович был глубоко тронут беседою со старцем и его обещанием за нас помолиться».