— Скоро, малец, ты сам кого хошь заставишь. Вон, заяц соломенный у него разговаривает…
— А меня поэтому к тебе жить отдали?
— Поэтому тоже. Некромантия — наука древняя, от сырой земли-матушки идет, не всякому дается… — Дед глянул на небо, с которого начинало покапывать. — Ладно, вставай, Иван-воин, домой пора. Бабуля пирожков напекла — ух! Вкусные, как апельсины.
Пастух поднялся и небрежно закинул тяжелую упряжь на плечо. Внук доставал деду едва ли до бедра.
— А Фимке с нами можно?
У деда в глазах блеснул огонек.
— Отчего ж нельзя? Зови… Еды на всех хватит.
— Да ей не надо! — махнул рукой внук. Повернулся к недалекому леску и свистнул, да так пронзительно, что у деда заложило уши.
От опушки отделилась тень, неслышно пронеслась по траве… Лисичка. Шерсть на боках свалялась, от хвоста один огрызок, глаза и нос сухие и сморщенные. Лисичка преданно наставила острый носик на Ваньку.
— Фимка это, — представил внук. — Недалеко, на опушке лежала, в канаве сырой. Жалко ее, она хорошая. Можно с нами?
Он искательно заглянул деду в лицо.
— Пускай… — улыбнулся дед.
От деревни в стылый, пасмурный воздух поднимались уютные дымки. Брело, звеня колокольцами, стадо при крепеньком скелете — в кожушке на голые кости, кирзовых сапогах и картузе. Скелет браво отдал честь зажатым в костяшках прутиком, пастух солидно кивнул в ответ. Внука это нисколько не смутило. Он видел перед собой не скелет, а обыкновенного мужика, усатого и с папиросой.
— Деда, а деда… А на кладбище когда пойдем?
— У нас говорят «погост».
— Ладно… Деда! А еще скажи…
Дед с внучком, по-приятельски взявшись за руки, мирно шли обедать, рядом неслышно трусила мертвая лисичка Фимка. Скелет Митрофан сдавал хозяйкам нагулявшуюся скотину, а на речке, за крайними хатами, водяной Петрович командовал трудовым отрядом русалок, стирающих бабам белье. В лесу, за колхозными полями, ухало что-то непонятное, гулкое, но это никого не заботило. Ничто не нарушало жизненной размеренности.
Иван Соколов, генерал-майор Внутренних Войск СССР, вышел из подъезда своего дома на Котельнической набережной ровно в семь часов по московскому времени. Автомобиль, бронированный ЗИС-115, подкатил к крыльцу в тот миг, как нога Соколова ступила на тротуар. Иван поздоровался с водителем. Бессменный шофер Федор солидно кивнул и плавно тронул ЗИС с места. Иван привычно оглядел Федора: не облупился ли лак на костях, крепко ли держатся сочленения суставов, на месте ли зубы…
А то случился конфуз, давно уже, но запомнился хорошо: проглядел, что у Федора нижняя челюсть отвалилась. Шофер, разумеется, доложить о неприятности не мог. А вот с тогдашней пассией Ивана, красавицей Лидочкой Пономаревой, студенткой Педагогического, случился нервный срыв. При виде приятной внешности мужчины, в форменной тужурке и фуражке с лаковым козырьком, но почему-то без подбородка, девушка упала в обморок.