Такие реакции включили в моей голове красный или по меньшей мере красноватый свет. Меня удивила чрезвычайно сильная, по-видимому, непроизвольная склонность человека представлять свое будущее светлым и радостным. Если все без исключения участники эксперимента настойчиво мыслили позитивно, когда дело касалось их личного будущего, то для этого феномена должны существовать нейробиологические основы. Мы отложили в сторону первоначальный план эксперимента и приступили к поискам нейронных механизмов, обеспечивающих предрасположенность человека к оптимизму[5].
Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Что происходит, когда ему это не удается? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Несмотря на то что оптимизм жизненно необходим для благополучия человека и оказывает огромное влияние на экономику, эти вопросы остаются без ответа уже многие десятилетия. В книге, которую вы сейчас держите в руках, я показываю, что склонность к позитивному мышлению не приходит к людям после прочтения многочисленных пособий с практическими советами. Оптимизм, по всей видимости, настолько важен для выживания человеческого рода, что попросту встроен в наш самый сложный орган – головной мозг.
Все – и птицы (глава 2), и игроки команды «Лос-Анджелес Лейкерс» (глава 3), и финансовые аналитики, мировые лидеры и даже новобрачные (все они описаны в главе 11) – смотрят на мир через призму оптимизма. Оптимизм берет в заложники разумные рассуждения, направляя наши ожидания к более оптимистичному исходу без видимых на то оснований.
Закройте на минутку глаза и представьте свою жизнь через пять лет. Какие сценарии и картины всплывают в вашей голове? Как обстоят дела в профессиональном плане? Как складываются личная жизнь и отношения с близкими? Хотя каждый из нас понимает счастье по-своему, все мы склонны видеть себя счастливо шагающими к профессиональному успеху, прекрасным отношениям с людьми, финансовой стабильности и крепкому здоровью. Безработица, развод, долги, болезнь Альцгеймера и другие, к сожалению, весьма распространенные беды редко входят в наши планы.
Ограничиваются ли нереалистичные прогнозы будущего блаженства мыслями о серьезных событиях вроде вступления в брак и продвижения по службе? Или оптимистические иллюзии распространяются и на менее значимые повседневные дела? Думаем ли мы, что на этой неделе сделаем больше работы, чем на предыдущей? Полагаем ли, что завтра будет лучше, чем сегодня? Ждем ли, что в следующем месяце встретим больше приятных людей, чем неприятных?