— Да.
— Ее звали Рената, и, говорят, она воскресла.
— Это было похоже на постановку.
— Ты не веришь, что есть что-то большее, чем жизнь в тихой и ужасной семье с четырехлетним братом?
«Господи, откуда он знает? Во что я ввязалась? Как вообще воскресение и самоубийство связаны между собой?», — в мыслях кавардак, она несколько раз набирала и стирала ответ.
— Откуда ты знаешь о моей семье?
— Моя же фамилия Йах. Я почти всё о тебе знаю.
— Что же, например?
— Ты вправе сомневаться, тем более осталось еще сорок девять заданий.
— Ты не ответил на мой вопрос.
Абра долго в этот раз набирал ответ, София отвлеклась от сотового, стала наносить тени под большое тело кита.
— Я знаю, что тебе плохо сейчас, что ты не знаешь, почему тебе плохо, но тебе кажется, будто ты ходишь по кругу, и будто этот круг связан с ложью, которая тебя окружает. Всякая ложь — круг, боязнь смерти — круг, и дело не в том, что нам не хватает сил его разорвать, а желания и надежды на нечто большее. Есть такие странные слова: «Все войдите в радость Господа своего, возвеселитесь ныне». Так и ты, София, возвеселись. Потому что нечто большее, чем судьба, привело тебя ко мне — и если ты умрешь через пятьдесят дней, то на пятьдесят третий день воскреснешь…
Мурашки прошли по телу: она решила ничего не отвечать.
— Я тебе скажу странную вещь: ты в отчаянии, ты выброшена синим китом на берег жизни, но ты сама не осознаешь своего отчаяния. Ты думаешь, что жизнь такой и должна быть, ты думаешь, что кит может жить на суше, но это неправда. Место кита — в море. Обитель кита — в тихом доме.
— Почему я вообще должна тебе верить?
— Потому что я единственный, кто тебя понимает. Скажешь, не так?
Ей захотелось плакать, она смяла края рукавов толстовки, обняла себя, на стекле мерцали отблески фонарей, на подоконнике — чахлые листы маранты, принесенные из квартиры бабушки, тикало в трубах, кто-то на верхнем этаже во всю силу включил воду в ванной: смеситель так и разрывало.
— Ты просто маньяк.
— Софья, если хочешь отказаться, так и скажи, я не буду приходить к тебе домой, хотя я знаю, где ты живешь, не буду преследовать. Я просто хочу тебе помочь. И потом — ты всегда вправе отказаться, ты свободна — как кит в океане.
Софья ничего не ответила, Абра скинул ей несколько записей про самоубийство, слова песен надрывали ей душу, пробуждали в ней что-то похожее на освобождение, что было сродни воскресению девочки, вставшей из гроба.
— Ладно, поиграем еще, какое будет второе задание?
— Легче первого.
— Я надеюсь.
— Нарисуй синего кита за вечер. Снимок рисунка скинь мне в четыре двадцать утра. Только синего, Софья, а не того, что ты рисуешь сейчас.