– С ним все будет в порядке? – спросила Пудинг, когда Хилариус вытер руки о тряпку и прикрыл соломой лужу гноя, над которой уже начали виться мухи.
Он пожал плечами и сдвинул брови:
– Если лихорадка стихнет к утру… Посмотрим.
– Может, выйдем во двор? – предложила Ирен.
Как только они оказались на солнце и относительно свежем воздухе, Ирен взглянула на спутницу, та посмотрела на Ирен, а старик окинул взором их обеих.
– Выкладывайте! – велел он угрюмо.
– Хилариус, – начала Пудинг. – Я ходила к мамаше Таннер.
– Ну… и как поживает эта старая ведьма? – произнес он без злобы.
– Неплохо. Конечно, расстроена из-за сына, – ответила Пудинг. – И сердится на мужа.
Хилариус кивнул:
– Исаак Таннер был настоящим бедствием, пока силы его не оставили.
– Ну да. А еще она мне рассказала… она рассказала мне, как вы попали на Усадебную ферму, Хилариус. Ваша история есть в моей книге про убийства, это так? Когда вы говорили мне, что в ней много правды, вы ее имели в виду?
Хилариус, хмуро глянув на них, продолжал отчищать прилипшую к пальцам глину, и Ирен поняла, что тьма, которую она всегда вокруг него чувствовала, в действительности была тенью смерти. Гибель его родителей и сестры, которые умирали, крепко обняв его, а тела их коченели и становились твердыми, не могла не оставить на нем следа. А потом он попал на Усадебную ферму – на следующее утро после того, как его нашли.
– Вы… вы помните родителей? – спросила Пудинг, увлеченная историей старика.
– Пудинг, – одернула ее Ирен, чувствуя, что этой темы не нужно касаться.
– Не очень, – отозвался Хилариус, все еще не глядя на них. – Мою сестру звали Ильза, и у нее были волосы цвета меди. Я помню ночь, когда они все умерли. Ветер свистел в ушах и, казалось, резал как нож, а я чувствовал тепло. – Он замолчал, но лицо Пудинг оставалось напряженным, и ей явно хотелось услышать побольше.
– Должно быть, об этом страшно вспоминать, – вмешалась Ирен, желая положить конец расспросам девушки о событиях той ночи. – Мамаша Таннер поведала еще кое о чем, – добавила она.
Пудинг кивнула.
– Да. Она рассказала… как вы преданы семье Хадли, – вмешалась она. Услышав это, Хилариус поднял голову, и взгляд его узких глаз стал беспокойным. – Ведь они растили вас. Полагаю, вы им очень обязаны и не предадите их ни за что на свете.
Повисла пауза, и стало слышно, как квохчут куры и шумит фабрика. Когда стало ясно, что Хилариус не намерен продолжать разговор, Ирен проговорила:
– Видите ли, до сих пор остается загадкой, как кукла погибшей девушки оказалась спрятанной здесь, на ферме. Кукла Сары Мэтлок. Ее родные уверены, что та была с ней, когда несчастную убили. Илай Таннер узнал ее сразу, как только увидел.