Шло время, а огонь мести не угасал в душе Летара. Тушить внутренний пожар было решительно нечем, и Летар день изо дня обдумывал свою затею. А по ночам он погружался в череду кошмарных снов. Стоило закрыть глаза, и вот, наставник снова оказывался жив. Улыбался Летару. Пока его зубы и волосы не начинали стремительно выпадать, а взгляд не выцветал.
Когда тренировки были окончены, пришло время для проработки основной детали плана — организации самого покушения. Сутками Летар отирался по верхнему городу и ловил на себе подозрительные взгляды. За дворцом началась пристальная слежка — Летар наблюдал и впитывал всю информацию, что мог раздобыть. Он узнал все от расписания поварихи до имен караульщиков, просто потому, что не имел права на ошибку. Разузнал он и о своей жертве, двинутом сынке графа Дитра Кааса. Поговаривали, что и до своей болезни, и после исцеления Летаром он был по меньшей мере чудным. Говорил странные вещи, мог без всякой причины нахамить незнакомцу, при этом между тренировками по бою на мечах почти всё время проводил в своей опочивальне. Согласно слухам, которые распространялись самыми тихими голосами, сынок графа был не просто чокнутым, но и властолюбивым садистом. Бесился, если его называли как-то иначе, нежели «милорд» или «лорд Каас». Хотя второй титул ему был положен только после смерти отца, а до того его должны были называть по имени… которого будто и не было, настолько этот ублюдок запугал всех вокруг. Осталась лишь фамилия. Скажи Каас, и все придворные Фьерилана подумают на наследника, а не графа Дитра.
Оставаться всё время незамеченным было сложно, в силу того, что Летар был не единственным наблюдателем. Особо подготовленная стража следила за дворцом денно и нощно, однако Летар преуспел в своей скрытности и заучил положения всех замаскированных стражей, чтобы знать, куда нацеливать заклятья, когда наступит тот самый час.
В одну из дождливых ночей, когда стражник Йен, дежуривший на башне, по обыкновению спрятался в караулку, оставив двоих соратников мерзнуть в потоках воды, Летар под покровом невидимости пробрался внутрь поместья. Дождь заглушал его шаги и бил слишком сильно, чтобы стража могла заметить странное поведение шлепавших самих по себе луж, так что никто не поднял тревогу. Пробравшись внутрь, он отряхнул уставшие от заклятья невидимости руки, снял свой дождевой плащ и откинул в сторону. Вытер ноги, чтобы не оставлять влажных следов.
Летар без происшествий миновал несколько этажей и, ведомый безумными порывами волнения и накопившейся злобы, он добрался до нужной комнаты. Искушение наказать сынка с особой жестокостью жгло Летару внутренности, но такой роскоши он позволить себе не мог, ведь малейший шум привлечет слишком много внимания. А ещё Летар не собирался давать своей жертве второй шанс вывернуться из хватки.