— У вас хоть платят?
Ганак расхохотался. Он даже остановился, чтобы похлопать себя по бедру и просмеяться. Отдышавшись, он подарил Летару насмешливый взгляд и продолжил идти к капитанской палатке, только бросив через плечо:
— Нам платят тем, что нас ещё не перебили. И не думай перебегать, у звенящих тетив не лучше.
— Звенящих тетив?
— Вон, — Ганак махнул рукой в противоположную сторону палаточного городка, где реяли ободранные знамёна с серой полосой на синем фоне. — Здесь не один наёмничий отряд, чтоб ты знал. Но все в одинаковой ситуации.
— Ну и к кому я вступил?
— Бурые волки.
Летар присмотрелся к нашивке на рукаве Ганака. Мазня была бурой, тут он не соврал. Но был ли это волк?
— Говоришь, ситуация со всех сторон дерьмо? — задумчиво спросил Летар. — Охотно верю. До сих пор не могу взять в толк, почему западники вроде люди, а ведут себя, как гарпии.
— Это ты про ихние погромы? Да сволочи они. Патрулям на глаза лучше вообще не попадаться… Хотя ты и не попался, раз жив ещё.
— Лучше попасться патрулю, чем архимагу, а? — ляпнул наугад Летар и заслужил красноречивый взгляд Ганака.
— Ты это. Молчи. Он и из башни всё слышит.
Ганак вывел Летара к самой внушительной палатке вокруг и шмыгнул носом, обтерев свободную руку о кожаный доспех. Рука копейщика чище не стала, но это придало ему уверенности. Он схватился за полог палатки и откинул в сторону, пропуская Летара первым.
Лежанка, низкий стол, груда тряпья в дальнем конце. Капитанская палатка впечатления не производила.
— Эй, писец, поднимайся, надо записать новенького, — прикрикнул Ганак, резко прибавив в уверенности.
— Я и сам умею писать, — сказал Летар, но был проигнорирован.
Груда тряпья вздрогнула. Если бы дело было в лесу, Летар непременно подумал бы на вепря, по ошибке забравшегося сюда в поисках пищи. Но нет, то был человек, причём колоссальных объёмов. Удивительно, как он поддерживал шарообразную форму в голодающем городе.
— Какого чёрта ты меня будишь? — прогнусавил толстяк. — Отправишься чистить картошку…
— Эт вряд ли, её на всю округу и ведра не сыщешь, — отбрехался Ганак.
— Заморские сволочи наверняка где-нибудь припрятали, — пробурчал толстяк. — Захваченный город — страшная штука. Можно узнать любую военную тайну: численность врага, настроения командующих, объём походной казны. Но местонахождение мешка картошки тебе в жизни никто не раскроет.
Он оставил свою мудрость звенеть в ушах присутствующих и перебрался за стол, ухнув на табурет. Отточенным движением кресала о камень он высек сноп искр на выложенный в тарелку трут с опущенной туда лучиной, затем занявшейся лучиной зажёг сразу несколько сальных свечей на столе. Летар бы наморщил нос, но в наёмническом лагере даже свечная вонь ласкала обоняние.