– Да, Лорочка, вопрос жизнеобеспечения армии у немцев поставлен на высоте, но не подумайте, что я им завидую. До войны я мог себе позволить свободные отношения с женщинами, но это было, пока мне не повстречалась Хана. Вы хоть и не еврейка, но должны знать, что значит для нас семья. Не сочтите меня консерватором, а близость без любви невозможна. Да, да. Она объединяет не только тела. Она объединяет души. Знаете, когда я гляжу на женщину, я почему-то сразу думаю о ее детях. Будем делать по два валика с каждой стороны? – поинтересовался мастер.
– Делайте два. Это не только красиво, но и дольше. Мне у вас очень хорошо. Такого собеседника в последнее время нечасто можно встретить. Представляете, теперь соседки называют меня немецкой подстилкой и шлюхой, и только вы отнеслись ко мне со вниманием и уважением.
– Я благодарю вас, мадам. Мне тоже приятно с вами поговорить, – ответил Шерман, закручивая локон по направлению к макушке.
Сформировав четыре валика, он закрепил их шпильками и приступил к накручиванию мелких кудряшек на затылке, которые обычно были красивым завершением прически. Закончив работу, Израил отошел в сторону и полюбовался на результат своего труда, потом немного подумал и решил для фиксации побрызгать прическу раствором льняного семени.
– Так будет надежнее, – заботливо произнес он.
Лора внимательно посмотрела в зеркало и, найдя себя очень даже хорошенькой, рассчиталась с мастером, вознаградив его щедрыми чаевыми.
– Вы осуждаете меня? – поинтересовалась она перед уходом.
– Шерман – маленький человек, чтобы вас судить, а на людей не обращайте внимания. Они всегда найдут тему для языка, особенно когда речь идет об одинокой женщине.
Открывая дверь для Лоры, он чуть не столкнулся с Борей Тряпочкой, который молча стоял напротив входа в салон. Увидев выходящую красивую женщину, Боря, как ребенок, расплылся в улыбке и, перенеся свой взгляд на парикмахера, радостно закричал:
– Изька-жид домой вернулся! Живой! Матерь Божья сохранила его. Матерь Божья – это матерь Божья! У нее детей, как звезд на небе. Детей много, а она Изьку любит, безгрешная женщина. А кто в грехах… – на этих словах он достал из сетки бутылку и, набрав полный рот воды, прыснул на прическу Лоре, – я вас всех прощаю!
После выданной тирады он с облегчением вздохнул, омыл остатками мутной жидкости свое лицо и с блаженной улыбкой пошел прочь.
Шерман взглянул на Лору, которая, как завороженная, смотрела на уходящего Борю. Из ее глаз капали крупные слезы.
* * *
Пару секунд в округе висела тишина, пока ее не нарушил детский плач. Молодая мамаша с коляской, видя разворачивающиеся события, приостановилась в надежде на бурное продолжение. Очнувшись от происходящего, Лора быстро промокнула лицо белоснежным платком и, поблагодарив мастера за отличную работу, решила как можно быстрее удалиться. Она не хотела давать лишний повод для сплетен, которые с этой минуты обязательно поползут по городу, проникая в каждый двор, дом, а главное, на Привоз. Там это происшествие быстро обрастет невероятными фактами, оставляя за собой только одну информацию без искажений – это имя героини.