Размышляю я о фильмах не только в общественном транспорте. Есть еще одно замечательное место — море. А нынче созерцание безкрайних водных просторов в сочетании с отсмотренными фильмами и политической ситуацией навевает невеселые мысли. Отсюда до турецкого берега всего лишь четыре часа ходу на катере на подводных крыльях. До мест, где бомбит наша авиация игиловских разбойников, ближе, чем до Москвы. Да и до Святой Земли, о которой прислано несколько фильмов, тоже недалече. Сняли фильм о своей земле и абхазы. А уж до Абхазии отсюда пол сотни верст.
Гляжу я на необъятный простор моря и неба, и фрагменты десятков фильмов складываются сами собой в общую картину. И сотни монологов, диалогов и всевозможных планов сливаются воедино в потоке моего сознания.
Вообще-то, в небо очень полезно смотреть. В Петербурге не посмотришь. Иногда месяцами лежит оно тяжелым серым валенком на крышах, а когда вдруг выглянет солнце, в моем тесном переулке становится светлее, да и только. Самого светила все равно не видать. Нужно бежать полверсты до Фонтанки. А тут сиди себе на берегу Понта Эвксинского[35], по которому и до Константинополя, и до Эллады, и до Святой Земли проплыть можно (если с турками конфликта не приключится), да смотри сквозь прищур на солнышко. Красота!
А в радужном ореоле проплывает перед мысленным взором Александр Николаевич Крутов с рассказом о семи городах Апокалипсиса. Не всякий богослов дерзал раскрывать тайну этой «запечатанной» книги. А наш Александр Николаевич не убоялся. Не берусь судить, насколько ему удалось раскрыть ее (на то она и тайна, чтобы тайною оставаться), но получилось интересно. Походил я вместе с рассказчиком по развалинам некогда великих городов. Во времена апостола Иоанна Богослова христианский мир был по сравнению с нынешним временем невелик. Семь упомянутых в Апокалипсисе городов были известны всей Ойкумене своим богатством и могуществом, и обращенные к их Церквам слова теперь воспринимаются как призыв ко всем христианам к покаянию и жизни по заповедям Христовым. А эпоха наша, со всеобщей жаждой богатства, где правят банкиры и менялы — служители «золотого тельца» и мертвых дел, названа «Сардисской эпохой», по имени города Сардис, разбогатевшего на торговле и обмене денег. В Сардисе жил «купавшийся» в золоте легендарный богач Крёз. Его имя стало нарицательным.
Трудно представить прежнюю красоту и богатство на месте, где теперь пасутся козы и ездят на ослах деревенские турки. Но «так проходит мирская слава». Не услышали христиане обращенных к ним слов апостола Иоанна, не оставили своих греховных страстей — и сами погибли, и города их превратились в груды камней, среди которых бродят толпы людей в шортах. Это европейские туристы. Им, очевидно, и в голову не приходит, что это к ним обращены апостольские слова о том, что они богаты, но жалки, нищи и слепы, не холодные и не горячие.