Рано утром они втроем отправились в фонды музея — там посторонних не бывает. Это было огромное помещение, в котором хранилось множество церковной утвари и облачений. Зосима обратил внимание на лежащие вместе старинные фелонь, епитрахиль и поручи, но когда он развернул поручи, то увидел, что их края какого-то бурого цвета и от них отслаиваются темные чешуйки. Ольга объяснила — это запекшаяся кровь. Зосима подумал, что в этом облачении, должно быть, был убит священник во время совершения богослужения.
Он с трепетом надел поручи, пролежавшие семьдесят лет в небрежении. Все эти годы невозможно было представить, что здесь когда-нибудь совершится Божественная литургия. И вот теперь он дерзает возродить этот поруганный, превращенный в музей храм. Нашлось все нужное для службы: подрясник, подризник, фелонь, поручи — все части облачения. В витрине обнаружили Чашу. Это была очень красивая Чаша. Как сказала Ольга, она была сделана самими заключенными из числа священников и епископов. Антиминсов же было не меньше полусотни. Они лежали друг на друге и были покрыты толстым слоем пыли. Зосима огорчился: «Вы бы их хоть чем-нибудь прикрыли, ведь это большая святыня!». На что Ольга сказала: «Я хоть и хранительница этого музея, но знаю, что миряне не могут прикасаться к антиминсу, и не у кого было брать благословения».
Зосима взял один из антиминсов, который потом и послужил в качестве престола при совершении литургии. Поскольку обещанного семинаристом вина не было, пришлось воспользоваться ординарным кагором, взятым на всякий случай для приготовления запивки. Качество его было неважное, да вино еще и забродило, но это выяснилось только тогда, когда стали причащаться. Просфор не было, купили ржаной серого цвета хлеб — другого хлеба на Соловках не нашлось. Поскольку не было престола, пришлось освятить канцелярский стол «аки сам престол». Все священные сосуды были осквернены. Нужно было прочесть соответствующие молитвы и освятить воду и сосуды.
Да еще нужно было исповедовать людей. А пришли пятьдесят человек вместо обещанных нескольких. Зосима подумал, что при таком количестве людей никакая тайна не может сохраниться, и он непременно попадет в тюрьму. Шутка ли: причастить пятьдесят человек за тайным богослужением в Соловецком концлагере! Да еще и при пособничестве должностных лиц этого музея. Это же злостное антисоветское действие. Помимо этого было еще чисто церковное нарушение: богослужение на территории другого епископа должно совершаться только с ведома и по разрешению этого епископа. В то время епископом Архангельским был владыка Исидор (Кириченко), ныне митрополит Екатеринодарский и Кубанский. Зосима не мог его посетить и испросить благословения. Да если бы и смог посетить, то благословения никогда бы не получил — Церковь была не свободна, архиерей не имел права давать такие разрешения.