Уезжая на Соловки, Зосима попросил у владыки Амвросия благословения на экскурсию на Соловки. Но того неожиданно смутило то, что монаху придется ехать в штатской одежде: «Как ты поедешь? Я всегда тебя благословлял везде ходить в подряснике. А если в подряснике поедешь, то привлечешь к себе внимание, и вся твоя затея провалится. Никто не позволит тебе ходить по Соловкам в монашеском одеянии». Зосима пообещал взять старенький подрясник, ничем не отличающийся от рабочего халата. «А как вы думаете служить? Если найдут у тебя в багаже церковные сосуды, ты будешь сразу же арестован. Если священник едет с потиром, значит, он едет для того, чтобы служить. А служить ты не имеешь права». Все же он благословил неугомонного монаха. На прощанье несколько раз повторил: «Блюдите, како опасно ходите»[22].
Из Архангельска на Соловки Зосима прилетел на самолете. Был он в светской одежде, но длинные волосы и длинная борода выдавали в нем священника. Как только он вошел во двор монастыря, к нему подошла женщина и спросила: «Вы — батюшка?». Позже он узнал, что это была хранительница музея Соловков, но тогда подумал: «Наверное, она из КГБ», и растерялся, не зная, что ответить. Но она сразу попыталась успокоить его: «Не подумайте, что я из КГБ. Я — главный хранитель музея Ольга Шапошник. Может быть, вы здесь литургию отслужите?». Зосима представился и сказал, что он, собственно, для этого и приехал на Соловки.
Семинарист, который был автором этой затеи, должен был приехать на Соловки немного раньше, но хотел перед службой посетить остров Анзер и посмотреть на то, что осталось от Анзерского скита. Он должен был привезти служебные сосуды. Еще не будучи семинаристом, он приобрел и антиминс царского времени. И хотя мирским людям нельзя ни иметь такие вещи, ни прикасаться к ним, но это все у него было. Он обещал их привезти и сказал, что если все это найдут, то ничего с ним не сделают: он ведь не священник. Просто скажет, что он верующий человек и семинарист, а эти святыни всегда возит с собой. Объяснение это было не убедительно, но попасться в руки властей семинаристу было более безопасно, чем священнику. В тот день, да и в последующие, на море была большая буря, и семинарист никак не мог перебраться на главный Соловецкий остров. Пришлось ему несколько дней провести на Анзере. Но случилось это по Промыслу Божию.
Зосима остановился не в гостинице, а в семье Ольги Шапошник. Муж ее, Владимир, — художник и специалист по мозаике. И он, и его жена были людьми крепкой веры, но мало церковными, поскольку до ближайшего действующего храма нужно было плыть на корабле всю ночь или лететь на самолете. Они до поздней ночи проговорили на духовные темы. Сразу же стало понятно, что этим людям можно довериться, Чистые, умные, деятельные, но ни молитв не знают, ни службы, да и петь не умеют. С семинаристом было бы другое дело — он бы и пел и читал, а Зосима служил. Ольга сказала, что приведет несколько человек, которые никогда не были на православной литургии, но очень хотят исповедаться и причаститься. Им можно полностью довериться: «С ними мы и будем петь. А то, что ни текстов молитв, ни напевов не знаем, не беда. Бог поможет». Видеть такое рвение и уверенность в помощи Божией было отрадно, но волноваться Зосима не перестал.