Шипы впивались со всех сторон, кололи руки, лицо и голову, продирались сквозь куртку и штаны. Кажется, Тесак ее звал, но она уже не слышала из-за роз, которые залезали в уши, нос и глаза, пробираясь внутрь. Стоило только открыть рот, чтобы закричать, как они, забивая горло, прорывались и туда. «Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп». Жаль, что она не волшебница, отшвырнула бы эти розы, вывела их с Тесаком из лабиринта, навсегда улетела из Старого города и забыла Бармаглота, Кролика, Чеширского, Моржа, Плотника, розы – все, чего боялась, из-за чего проливала кровь и слезы. Она бы дотла спалила эти розы, чтобы они больше никому и никогда не причинили вреда.
Рукам стало горячо от крови, струящейся по израненной коже, и вдруг появился дым и будто бы раздался пронзительный визг миллионов каких-то крошечных существ. Потом шипы исчезли, цветы выползли изо рта и носа, из глаз и ушей, она ощутила резкий толчок в спину и оказалась на свободе, распластавшись на траве, крича и отплевываясь розовыми лепестками.
– Алиса, Алиса, – послышался голос Тесака, и вот она уже в его нежных, успокаивающих объятиях, потом он взял ее на руки и принялся убаюкивать, а она все заходилась в рыданиях, не в силах остановиться.
Она только-только начинала собираться с силами, но в этой схватке истратила все без остатка. Тесак гладил ее по спине, приговаривая:
– Алиса, моя Алиса, ну не плачь. От твоих слез у меня прямо сердце разрывается.
– Х-хочу д-домой, – всхлипнула она.
Во рту стоял солоноватый привкус, отдающий розами.
– Где же дом, моя Алиса? – приговаривал Тесак. – Где дом? Нет у нас с тобой дома.
– Тогда хочу назад, в больницу, – заныла она – Там не было страшно. Никто нас не мучил, не хватал, никуда не тащил.
– Кроме врачей, – напомнил Тесак, – да тех лекарств, какими нас пичкали. Или собственных воспоминаний. Какая уж там безопасность, Алиса. Так, одна видимость. К тому же, больница сгорела. Возвращаться нам некуда. Только вперед, искать выход.
Понимая, что он прав, она разрыдалась еще горше. Им некуда было деваться и негде обрести покой, а тут еще этот лабиринт, куда их отправил какой-то псих.
– Кто з-знает, есть ли отсюда вообще выход? – всхлипнула она. – А если Чеширский и не собирается нас выпускать, так и будем вечно носиться по кругу?
– Об этом нам неизвестно, – согласился Тесак. – Зато я точно знаю одно: ты волшебница, я абсолютно уверен. Как и в том, что я не в своем уме.
– Не сейчас, Тес, – устало отмахнулась она.
У нее не было ни сил, ни настроения спорить с ним.
– Смотри-ка, – взяв за подбородок, он повернул ее голову к кустам.