– Я хотела умолять не забирать Стейнера.
На долю секунды она усомнилась, что Кристофин поверила. Хьелль сглотнула и опустила взгляд.
– Родной отец напоил меня снадобьем, чтобы я не проснулась. А я ведь даже не попрощалась.
Поток слёз хлынул по щекам, хотя какое это имеет значение, если на улице дождь? Кристофин обняла Хьелль, и они продолжили путь в гору в таверну Бьёрнера.
– Мне нельзя внутрь, – возразила Хьелльрунн, вспомнив мрачные взгляды посетителей и давящее присутствие Хокона.
Склонив голову, Кристофин обошла таверну и провела девушку через боковую дверь. Их встретила маленькая, окутанная тьмой гостиная, где дочь трактирщика зажгла дорогой с виду медный фонарь.
– Обожди здесь. Хочешь, огонь разожги. Я приготовлю чай и принесу покрывало. Нужно тебя согреть и просушить одежду, иначе заболеешь.
Хьелльрунн только кивнула – от изумления даже улыбнуться не вышло. Никогда ей не доставалось столько заботы. Безусловно, Марек был хорошим отцом, но ввиду столь ярой практичности, нежностей он не жаловал, а ласковым становился, только сделав над собой усилие.
– Спасибо, – поблагодарила Хьелль с неуверенной улыбкой на худом лице.
– Скоро вернусь. – Кристофин вышла из комнаты и зашагала по скрипучей лестнице.
В гостиной располагались три кресла с уютными подушками и покрывалами. Здорово, наверное, иметь лишнюю комнату, помимо кухни и места для сна. Хьелль услышала гул голосов за деревянной стеной и приметила вторую дверь, которая, судя по всему, вела в таверну.
– Вот-те на! Невежда-недоумок, да ещё со скверной! – гаркнул один голос.
– Брось. Он не был недоумком. Да и что постыдного в безграмотности? – изумился другой. – Многие из нас отлично обходятся без знания букв.
Послышались угрюмые ворчания.
– Слышал, хворь эта в роду передаётся, – заметил Хокон – Хьелль узнала бы его грубый тон где угодно. – Нужно поглядывать за девчонкой.
– Она прошла Испытания, – возразил женский голос. – Оставьте её в покое. Бедняга брата потеряла.
– Помяни моё слово, – рявкнул мясник, – есть в ней что-то надземное.
– Неземное, дурень! – поправил другой, и комната наполнилась смехом.
– Хьелльрунн, ты побледнела, как призрак! – Кристофин вернулась с перекинутым через руку покрывалом. – В чём дело?
– Мне нельзя оставаться. Это небезопасно. Не знаю, о чём я думала, приходя сюда. Твой отец дал понять, что меня здесь не жалуют.
– Ты не приходила. Это я тебя привела, – тихо, но вызывающе заметила Кристофин. – Хьелль, ты только что потеряла брата, да ещё и продрогла до костей. Давай уже, снимай одежду и заворачивайся в покрывало.