Воцарилась тишина, которую нарушали только статические потрескивания на линии.
Корд сглотнула.
— Я… я не знала.
— Я понимаю.
— А химиотерапия?
— Мы с Лорен спрашивали у нее. Но она не хочет. Врачи говорят, терапия даст ей еще немного времени — но не больше, чем несколько месяцев. А переносить ее очень тяжело.
— О, мама… — Корд закрыла глаза и на секунду снова ощутила нежные прикосновения тонких белых рук матери, поглаживающих ее затылок, ощутила запах духов, сирени и розы, увидела блеск золотисто-рыжих волос. Печаль пронзила ее сердце. — Бедная мама.
— Ты знаешь, она в порядке. Как бы странно это ни звучало. Она любит свой дом престарелых, и там о ней будут заботиться до конца. Я думаю, что она… как ты сказала… умирала годами, и вот ей показали, где выход, и это для нее почти облегчение. Ох, Корд… Прости меня за… — Голос на мгновение прервался. — Извини, что снова сообщаю такие новости, Корди.
Голова закружилась, и Корд прижала прохладную руку ко лбу. Она понятия не имела, что ответить.
— И вот еще что. Она хочет тебя увидеть-говорит, у нее что-то для тебя есть… Что-то, связанное с Боски.
— А что с ним?
— Он… он будет твоим, когда ее не станет. Папа оставил его тебе.
— Мне? — Корд оперлась свободной рукой о стену, чтобы не упасть. — Бо… Боски?
Как же приятно было снова ощущать это слово на языке, снова наслаждаться знакомым названием, сладостью давно забытых фраз «Когда мы были в Боски» или «Прошлым летом в Боски»… Ее импровизированный календарик для отчета летних дней, запах-сосна и лаванда; теплое сухое дерево и морская соль-вот каким Боски был на вкус, и она все еще прекрасно помнила это.
— Сегодня они оценили дом, так что можешь решить, что с ним делать, когда она… — Бен замолчал. — В общем, она просто хочет увидеть тебя, Корд. Объяснить кое-что.
— Что же?
— Понятия не имею. — Впервые за время разговора она услышала раздражение в голосе брата. — Она говорит, что тебе нужно увидеться с ней всего лишь один раз, чтобы она могла все объяснить. А потом, если дом тебе не нужен, я смогу взять все хлопоты по продаже на себя.
— Это нечестно, у тебя ведь тоже должна быть доля… — начала она.
— Знаешь, мне все равно, — сказал он резко. — Просто приезжай. Завтра. Девочки тоже будут там, твои племянницы. Ты не виделась с ними десять лет. — Его голос звучал опустошенно. — Боже, Корди, познакомься хотя бы с Лорен-она моя жена, и вы никогда не встречались. Приезжай к маме в последний раз. Ты должна.
— Нет.
— Но как ты можешь?…
Она прервала его:
— Я не могу, Бен. — Она пыталась говорить спокойно. — Не надо. Я действительно не могу.