С тех пор, как вернулся из эмиграции Ленин — сплошные катаклизмы. Провал за провалом. Катится партия вниз, со ступеньки на ступеньку. ЦК лихорадит. Один Сунгин чего стоит. Такую промашку дал Веденяпин. Помог Сунгину войти в «круг избранных», а тот категорически выступил против применения террора в борьбе с большевиками. Поднял в ЦК бунт. Пришлось вступить в борьбу Чернову. Да, после известной всему подполью Владиславы Воронцовой, которую называли не иначе как Крысоловом, и которая также решительно выступала против террора, трудно найти еще такого члена партии, открыто выступившего против ее курса. Хорошо, что Чернов успел принять соответствующие меры. Уступить Сунгину — значило создать прецедент для других. А таких в партии появляется все больше и больше. Некоторые расхрабрились до того, что предлагают сотрудничать с Советами против русской и иностранной реакции.
Коноплева ждала прихода Рабиновича с особым нетерпением. Наконец-то она решилась на индивидуальный террор против Ленина. Долго колебалась. Думала. И вот перешла рубикон. Расскажет обо всем Борису Николаевичу, а тот передаст Гоцу. Соратник Азефа знал толк в терроре. Принимал участие не в одном покушении. Прошел савинковскую школу. Пожимал дружески руки Каляеву и Созонову. Собственно, она не очень обременит заботами Абрама Рафаиловича. Нужны один-два помощника и оружие. Какое — она знает, и уже заказала его в Германии. Это будет нечто. Такого в истории русского террора еще не было.
Она прекрасно знает — Ленин выезжает из Смольного без охраны. Но редко садится в машину один. Всегда кого-нибудь и куда-нибудь подвозит. Приглашает с собой на митинги иностранных товарищей. И на заводах и в казармах — в окружении рабочих и солдат. Ни гранату, ни бомбу бросать нельзя. Применять можно только револьвер или браунинг… Только… Или не только… Да, у нее есть прекрасная мысль…
* * *
Сергей не знал, что в решении назначить его начальником особого отдела по борьбе с террором самую главную роль сыграл никто иной, как Ленин. Да, рекомендации Бокию дала Влада. Но…
Это произошло в январе 1918 года. Сергей находился в охране Совнаркома. К нему подошел молодой человек в студенческой форме.
— Извините, — обратился студент к Сергею, — вы не могли бы проводить меня к Ленину. Видите ли, я уже был у товарища Ленина с письмом от товарища Артем, и Владимир Ильич назначил мне встречу в семь вечера.
Сергей не знал, что и ответить. Четкой охраны правительственных учреждений налажено не было. Это очень удивляло его. Ведь получалось, что к Ленину и его соратникам мог пройти кто угодно, и последствия могли быть ужасными. Помнится, он еще поговорил об этом с Владой, и та, улыбаясь, сказала, что вот ему и поручать обеспечивать такую охрану. Не прошло и трех месяцев, а так и случилось.