Неужели мне это удалось? Неужели я сумела сбежать от моего чудовища, которое я когда-то любила? Я даже боялась радоваться. Боялась подумать, что мое чудесное спасение может оказаться сном. Несмотря на то, что последнее время я думала только о том, как бы вырваться из всего этого ужаса, что творился вокруг, сделать это не представлялось случая. Да и какого, собственно, случая я ждала? Я была совсем не из тех, кто целенаправленно ищет возможности для воплощения задуманного. Я всегда была ведомой… Мой разум не привык составлять сложные комбинации, анализируя и учитывая множество нюансов – и потому, когда со всех сторон медленно и неотвратимо стал наступать мрак, он чувствовал себя точно в клетке, мечась и не находя выхода. В моей душе поселилась безнадежность, смертный холод окутал мои помыслы. Я ходила, двигалась, ела, разговаривала, но при этом ощущала себя уже мертвой… Выхода не было. Мне предстояло умереть… И он, мой демонический возлюбленный, которого я уже не любила, хотел, чтобы я смирилась со своей участью. Он с торжественной мрачностью рассказывал мне о своем кровожадном боге, который завладел его душой… Слушая его, я молча кивала, но внутри меня, где-то глубоко-глубоко, звучал голос, призывающий меня к жизни. Он, этот голос, обещал радость, и покой, и истинную любовь… Он звал меня. Но я не могла последовать его призыву… Не могла, потому что у меня не было сил, не было мужества, чтобы разорвать липкие путы страха и найти путь к спасению…
Все произошло случайно. Случайности такого рода не оставляют возможности для размышлений – они неожиданно хватают тебя за шкирку и выбрасывают со дна зловонного колодца вверх, к солнцу. Именно таким образом сегодня у меня получилось сбежать от самой смерти… Мне не пришлось даже раздумывать – Провидение все сделало за меня.
Конечно же, вот так избежать верной гибели удается далеко не каждому. И в том, что произошло это именно со мной, я вижу руку Всевышнего, сохранившего мою жизнь для покаяния и очищения души. И если мне благополучно удастся добраться до Папы Римского и упасть ему в ноги – то, клянусь, остаток своей жизни я проведу в монастыре за благочестивыми молитвами и добрыми делами.
Вспоминая детали своего спасения, я все больше убеждаюсь, что во всем этом присутствует какой-то высший смысл… Сегодняшним утром мой Адольф, мой бывший любимый, еще раз показал свою истинную сущность, когда настоял, чтобы я посетила бывший Зальцбургский собор и присутствовала при обряде принесения в жертву самок недочеловеков. Он, ничуть не изменившись в лице, добавил, что и меня саму, мол, рано или поздно ожидает такая же судьба – стать невестой истинного арийского бога. И потому он желает, чтобы я взглянула на этот обряд своими глазами – чтобы все это потом не было для меня новостью. Он добавил, что сам, лично, взрежет мою грудь и извлечет из нее сердце – он сказал это так, словно эти слова должны были ободрить меня. В этот момент я не могла смотреть на него – ведь он ожидал от меня благодарности за такую честь; я же испытывала тошнотворный ужас, доводящий меня до умопомрачения; я едва стояла на ногах. Но нельзя было показывать ему своего истинного состояния. Я должна была до конца оставаться его кроткой Евой… Такой он сотворил меня – тихой, покорной, безоговорочно доверяющей ему, восхищающейся им, все терпеливо сносящей, обожающей его и готовой с радостью умереть ради него и от рук его… Если бы он вдруг понял, что все во мне противится его мерзостным планам – то пристрелил бы на месте. И потому я выдавила из себя покорную улыбку и склонила голову в знак того, что соглашаюсь со всем, что говорит мой господин…