Этому способствовали и хорошие новости из системы реликвария. Крейсер джиралханаев, отправленный вице-министром, начал обращать планету в пепел. Некоторым пришельцам с частью артефактов удалось сбежать. Но поскольку оракул хранил молчание, Стойкость считал, что отправить в погоню флоты сангхейли будет нетрудно.
Ему нужно только заявить, что инопланетяне сами уничтожили свою планету, лишь бы не отдавать реликты. Его не волновало, что на самом деле там не было никаких артефактов, как не беспокоило и то, что люминарии всех кораблей Ковенанта будут и дальше ложно идентифицировать чужаков как реликты при каждом контакте. «На самом деле, – подумал он, и на его лице неожиданно появилась искренняя коварная улыбка, – это только облегчит поиск этих нахальных существ и их уничтожение».
Войны ради истребления лучше проводить быстро и решительно; чем меньше времени на обсуждение ударов есть у скотобоя, тем лучше. Но если сопротивление затянется и у кого-нибудь ослабнет воля – кто-либо усомнится в необходимости бойни, – он уже сочинил другую, более изящную уловку.
Некоторые лекголо выжили во время прерванного взлета дредноута, и они сумели истолковать удивительные данные из безумия оракула. Машина заявила, что Ореолы – мифические объекты прорицаний предтеч – существуют. Более того, оракул, казалось, имел представление о местонахождении колец или как минимум догадку, где искать реликты, которые сузят круг поисков Ковенанта.
Стойкости только требовалось сделать предположение, что инопланетяне, которые были готовы уничтожить богатую артефактами планету, сделают то же со священными кольцами, и он знал, что тогда миллиарды ковенантов сокрушат этих «Восстановителей» без малейших колебаний… пока верят.
Министр провел пальцами по голографическим переключателям в подлокотнике, и все до последнего общественные источники света на Высшем Милосердии» потускнели, включая яркий диск на вершине купола. Несколько мгновений собравшаяся толпа (и, несомненно, многие другие члены Ковенанта, наблюдающие за церемонией из отдаленных мест) думала, что случилось нечто ужасное.
Но потом появились семь гигантских голограмм Ореолов, расположившихся вертикально вокруг дредноута. Раздалась музыка – живая мелодия, исполняемая хором прислужников Филолога, которая доносилась из глубин корабля с помощью усилительных устройств, расставленных по всему городу. Стойкость видел в этом грандиозное представление, возымевшее желаемый эффект.
К тому времени, когда баржи иерархов завершили подъем вдоль опор дредноута и три cан’шайуум воссоединились на балюстраде над входом в ангар, толпа не отрывала от них глаз. Когда хор прислужников стих и Стойкость откашлялся, собираясь говорить, показалось, что все существа Ковенанта затаили дыхание в предвкушении его слов.