Эйвери сорвал с себя фуражку и стащил рубашку через голову, не заморачиваясь с пуговицами. Когда он высвободил голову из воротника, Джилан уже снимала второй ботинок. Эйвери наклонился, чтобы развязать собственные шнурки, а она в это время расстегнула молнию своего комбинезона, идущую от шеи до пупка. Морпех едва успел сбросить ботинки с ног, как Джилан уже шагнула к нему нагая, с решительным взглядом.
Она прикоснулась руками к плечам Эйвери и толкнула его назад. Усевшись на нем верхом, Джилан помогла ему избавиться от брюк, потом подалась вперед, уперлась руками в пол по обе стороны от головы морпеха и принялась двигаться.
Эйвери был мгновенно загипнотизирован раскачиванием ее грудей. Он принял часть их веса в ладони и тут же понял, что совершил тактическую ошибку. Тяжелые округлости Джилан вызвали боль, которая поползла вверх по ногам и обосновалась в пояснице. Женщине оставалось только сжаться, и через мгновение он растратил себя в нее.
Джилан тяжело опустилась на грудь Эйвери. Некоторое время они лежали неподвижно, вдыхая смесь общего пота. Джилан медленно провела пальцем по ключице Эйвери, по его шее, губам. Там она задержалась, ощущая пальцем жесткую щетину пробивающихся усов.
– Я собирался побриться, – сказал Эйвери.
– Не надо. Мне нравится.
Эйвери уронил голову на обрезиненный пол и расслабился. Он слышал приглушенное гудение двигателя Шоу – Фудзикавы внутри реактивного блока.
Обычно в такое время разум Эйвери обращался к привычной рутине – страшному периоду домыслов, всегда следовавшему за трудным заданием. Но сейчас он обнаружил, что не может сосредоточиться на прошлом. Гражданская война, подрывавшая моральный дух человечества, стала малозначительной – на ее место пришла внешняя угроза невообразимого масштаба.
– А это, – Джилан погладила пальцем нахмуренный лоб Эйвери, – нравится уже не очень.
– Ну, я позабочусь об этом.
Эйвери приподнялся и опустил Джилан на спину. Он взял ее голову в одну ладонь и положил другую ей на бедра. Их взгляды встретились, и они начали снова.
На этот раз темп задавал Эйвери, запустивший пальцы глубоко в ее немытые волосы. Он позволил ее шее свободно скользить по его ладони, но не отпустил ее бедра. Вскоре лицо Джилан вспыхнуло, глаза закрылись, а на губах появилась мучительная улыбка, которую Эйвери долго будет помнить после того, как забудет худшие из своих неудач.
Их страсть согрела пол, и, хотя они знали, что это ненадолго, никто не спешил подниматься. Когда они разъединились и легли бок о бок, Джилан положила руку на талию Эйвери. Он взял одеяло и набросил поверх. Но оно оказалось слишком коротким и не закрывало ноги, и Джилан подтянула свои к коленям Эйвери. Потом они стали смотреть в толстые стеклянные окна кабины.