— Ну, как? — спросил Рычагов. — Ты наблюдала за ним?
— Да, наблюдала, — сказала женщина, — он остался безучастным.
— А помнишь, что ты мне про него говорила, будто он чувствует твое присутствие?
— Да, помню. — Тамара немного покраснела.
— Никогда не смущайся при мне.
— Пригласим его к столу? — спросила женщина.
— Давай попробуем.
Тамара подошла к Дорогину, взяла его за руку, жестом указала направление.
— Пойдем, поужинаем. Ничего, если и я буду называть тебя Муму?
В ответ Дорогин улыбнулся.
— Вот видишь, он согласен.
Из гостиной все трое перешли в столовую, откуда было ближе до палаты. Тамара быстро, словно была здесь хозяйкой и знала где что лежит, принялась собирать на стол. Мясо, колбаса, овощи, фрукты.
Рычагов следил за действиями своей ассистентки и любовался. Больно ловко у нее все получалось.
Дорогин уселся по левую руку от хозяина дома. Тамара положила перед ним вилку, нож. Сергей налил вина Тамаре, себе и до половины наполнил третий бокал, который сам же и подвинул к Рычагову.
— Ты смотри, — произнесла Тамара, — а из него неплохой официант получится, и приборами знает как пользоваться. А вы говорите — потеря памяти!
— А, это динамическая привычка, — пояснил Рычагов.
— Я имела в виду, что он культурный человек.
— Да, культурный, — ухмыльнулся Рычагов, — матом не ругается.
— Это точно, — засмеялась Тамара.
— А я вот…
— Знаю, знаю, Геннадий Федорович. Иногда даже я краснею, правда, под маской этого не видно.
— Ты уж прости, не могу удержаться. Когда что-то не получается, как тут не вспомнить мать или дьявола!
— И что, это помогает? — спросила Тамара.
— Как видишь, помогает. Пациенты выживают, раны не гноятся. Наверное, эти слова дезинфицируют, — засмеялся Рычагов, чокаясь с Тамарой и Дорогиным.
Муму поднял свой бокал сначала по направлению к Тамаре, потом к Рычагову, словно бы показывая, что пьет за их здоровье.
— За твое тоже, — подмигнула Тамара.
— Он, кстати, и дрова колет будь здоров! — радостно сообщил Тамаре Рычагов. — В общем, человек он незаменимый.
— Ну, и слава богу. Я рада, что он здесь, что его не забрала милиция и не увезла в тюрьму или в сумасшедший дом. Черт его знает, что он там натворил.
— Только он и знает, — Рычагов пожал плечами.
А Дорогин, вооружись вилкой и ножом, аккуратно резал ветчину на тарелке.
— Кстати, — минут через пятнадцать Рычагов тронул за плечо Дорогина и жестом указал по направлению к лестнице и двери, ведущей в палату.
Дорогин кивнул.
— Что, он и это понимает?
— Как видишь, понимает.
Дорогин поднялся и быстро направился в палату. Его не было минут пятнадцать.