Достать кого-либо отсюда, даже вооружившись автогеном, было практически невозможно. Огромная железная дверь с ригельными замками надежно закрывала вход. Все замки работали, как работали и системы принудительной вентиляции.
Избитого, полуживого азербайджанца стащили вниз по ступеням, бросили на бетонный пол в большом помещении с низким потолком и серыми бетонными стенами, на которых виднелись следы деревянной опалубки. Две длинные лавки, такие, как ставят в гимнастических залах, стояли у стен. Больше мебели в этом помещении не было. Три лампочки в проволочных колпаках примостились под низким плохо побеленным потолком.
Азербайджанец зашевелился. Чекан уселся на лавку, а трое его людей стали рядом с распростертым на холодном полу мужчиной.
— Наручники с него не снимайте, — сказал Чекан. — Митяй, принеси какой-нибудь стул, желательно со спинкой. Мы сейчас азера прикуем к стулу.
Распоряжение Чекана было тут же выполнено, чужака подняли за плечи, подсунули под него старый стул со спинкой и крепко привязали к сиденью.
— Ну, давай поговорим, — сказал Чекан, пристально, исподлобья глядя на пленника.
— Я ничего не знаю.
— А я разве говорил, что ты что-то знаешь? Я тебе предложил побеседовать, мирно.
— Я ничего не знаю, — с еле уловимым кавказским акцентом проговорил мужчина.
Это был довольно крепкий черноволосый парень с двухдневной щетиной на щеках.
— Меня интересует один вопрос и я хочу получить на него ответ. То, что мы тебя можем убить, ты, надеюсь, понимаешь.
Азербайджанец кивнул:
— Понимаю, — пробормотал он.
— Так вот, чтобы тебя не убили, лучше скажи сразу, где Рафик?
— Какой Рафик? — лицо азербайджанца стало бледным. — Он прекрасно понимал, что если сдаст Рафика, может, эти бандиты его и отпустят. Но Мамедов тогда сдерет с него кожу, ведь Рафик был безжалостен и предательства не прощал никогда и никому. — Не знаю.
— А если подумать?
— Не знаю.
— Может, ты по-русски говорить не умеешь? Одну фразу выучил и долдонишь ее.
— Я ничего не знаю про Рафика.
— Поверить ему? — Чекан повернул голову, глянул на Митяя.
— Что с ним церемониться, кончать его надо! Понаехало сюда лаврушников, проходу от них нет, все под себя гребут. С чеченцами только-только разобрались, тут азеры набежали.
— Ты слышишь, что говорит мой друг? Он тебя не любит. Да и мне ты не очень нравишься. Где Рафик?
— Не знаю.
— Мне, честно говоря, уже надоел этот разговор. Митяй, займись, а я пока пройдусь, что-то ноги затекли. — Чекан, легко качнувшись, поднялся с низкой скамейки и вышел за дверь.
Азербайджанец, которого звали Джамбулат, кричал так, словно с него сдирали кожу. Но ни на Митяя, ни на его друзей это не производило никакого впечатления, они его за человека не считали. Во-первых, кавказец, во-вторых, подстрелил Винта, так что пощады ему не было. И если бы не распоряжение Чекана оставить азера в живых, то участь Джамбулата была бы решена. Его бы помучили пару часов так, для собственного удовольствия, а потом прикончили. Но приказ Чекана был строгий, Чекану надо было знать где находится Мамедов.