Правда, в душе закипала ярая злость, требовавшая действовать немедленно, стоило Дорогину вспомнить, что этот мерзавец вместе с Митяем убил его жену и его детей.
* * *
Во время ужина Тамара вела себя немного странно, не так как раньше. Стоило Рычагову выйти, как она тут же отводила взгляд, боясь встретиться глазами с Дорогиным. К десяти часам Тамара уехала, хотя Рычагов и просил ее остаться. Она придумала себе несуществующие дела и пообещала, что завтра останется — точно.
Не прошло и четверти часа с того момента, как Тамара покинула дом Рычагова, трубка радиотелефона на столе ожила.
— Это еще что! — недовольно поморщился Геннадий Федорович и посмотрел на Сергея Дорогина, словно бы спрашивая, отвечать или нет.
Дорогин пожал плечами. Рычагов взял трубку, нажал кнопку.
— Слушаю!
— …
— Кто? Громче! Громче! Вот так лучше.
— …
— Как себя чувствует больной? Нормально чувствует, только он мне уже, честно говоря, надоел. В печенках сидит! Приставал к моей ассистентке… Я понимаю, это говорит о том, что он пошел на поправку, но мне от этого не легче.
— …
— Завтра заберете?
— …
— Ну что ж, я этому буду только рад.
— …
— Не знаю, может быть буду дома. Если приедете вечером, наверняка застанете.
— …
— Вот и договорились. Смурной он, правда, — сказал Рычагов, — то лежит с блаженной улыбкой, то начинает вопить, требует от нас неизвестно чего, как баба беременная.
— …
— Да, да, понял, нервный очень. Как мы все в последнее время нервные.
— …
— Хорошо, буду ждать.
Закончив разговор, Рычагов тяжело вздохнул:
— Ну вот, завтра этого урода заберут, все тебе работы меньше. Что ты передо мной-то притворяешься, в роль вошел? — рассмеялся Рычагов.
— Нет, говорить не хочется. Я сейчас о чем думаю? Что у немых перед нами есть преимущества.
— Ну, и какие же?
— Наверное, правильно в народе говорят «молчание — золото».
— Может и правильно. Надоели они мне все с их болячками, дырками и травмами. Но без них никак, с голода подохну.
Дорогин ухмыльнулся:
— Послушай, Геннадий Федорович, вечно это продолжаться не может. Ты что, думаешь, вот так и доживешь до старости, бандитам дырки штопая?
— Может и доживу. Работа как работа. Кто-то должен делать и это. Тем более, они действительно больные и не притворяются.
— Это понятно, — сказал Дорогин.
— Послушай, а что бы ты сделал, будь у тебя большие деньги?
— Большие деньги? Это какие? — Дорогин пожал плечами.
— Большие деньги и есть большие, когда их истратить невозможно на жратву, на баб и на гулянки. — Ты знаешь, — лицо Рычагова стало серьезным, — у каждого есть голубая мечта, заветная цель.