— С чего начнем? — с еще более широкой улыбкой поинтересовался мужчина.
Женщина призадумалась, совсем без кокетства склонив голову к левому плечу.
— А может, ты все-таки соблазнишься сауной?
— Не люблю, когда потею, — рассмеялась Тамара. — Тем более, что мы немного выпили.
— Значит, простой душ.
— Насчет душа мы уже договаривались.
— Это было на работе, тут-то нам никто не помешает. Правда?
— Но не сразу. Мне так хорошо сидеть с вами. Можно я сброшу туфли?
— Ты еще спрашиваешь. Конечно, можно, если туфли это только начало.
— Спасибо я говорить не стану.
— Я не скажу тебе пожалуйста. Скажу другое слово, которое еще лучше.
— Какое?
— Скажу — узнаешь.
Женщина сбросила туфли на ковер, поджала ноги. Рычагов взял кресло за спинку и подкатил ее поближе камину — так, что отблески огня от недавно подброшенных дров заплясали на лице женщины, сделали ее еще более привлекательной и соблазнительной.
— У вас такие чувствительные пальцы, — кокетничая, произнесла Тамара, поймав руку Рычагова, которая потихоньку подбиралась к ее груди.
— Что поделаешь, пальцы хирурга, — он коротко засмеялся. — Они должны быть такими же чувствительными, как и у карманника.
— Все-таки плохо быть медиком, — вздохнула Тамара.
— Это почему же?
— Когда занимаешься любовью, то помимо желания вспоминаешь все физиологические процессы, которые происходят в организме. И я вижу перед собой не любовника, а наглядное анатомическое пособие, думаю о том, какие мышцы сейчас напрягаются, по каким кровеносным сосудам куда поступает кровь.
— И куда же она сейчас у тебя поступает?
— Пока к лицу, — улыбнулась Тамара и действительно, немного покраснела. — А вот теперь кровь будет поступать чуть ниже.
— Пещеристое тело?
— Это больше по мужской части.
— Тебе никогда не хотелось что-нибудь подправить в своем теле?
— Это звучит немного странно.
— И все-таки.
— Ясное дело, себя знаешь хорошо, как никто другой и имеешь представление о собственных изъянах.
— Да, не забывай, у нас разговор двух медиков, а не любовников.
— Мы такие и есть.
— У нас не любовь, а половой процесс.
— Какая разница что именно, если это приятно и приносит радость?
Рычагов присел на мягкий подлокотник кресла, обнял Тамару и принялся гладить ее волосы. Та уже была немного возбуждена и ей хотелось большего. Но как каждая женщина, она предпочитала при этом говорить о другом.
— Странный все-таки этот наш пациент…
— Наш? — переспросил Рычагов.
— Вы почему-то обращаете на него внимания больше, чем на других. В реанимации у нас тридцать человек, а вы только и спрашиваете о нем.
— По-моему, ты тоже о нем думаешь больше, чем о других больных.