— Не захочу.
— Почему? Ты боишься?
— Да, боюсь. Сейчас меня легко убить, очень. Я даже не смогу защититься.
— Понятно, — произнес Рычагов. — Еще не хватало мне прогрессирующей мании преследования.
— Моя фамилия Дорогин, зовут Сергей.
— Что ж, очень приятно. А я Геннадий Федорович Рычагов.
— Мне тоже очень приятно. Спасибо вам, доктор, что спасли мне жизнь.
— Я тут, в общем, ни при чем. Ты просто, Сергей Дорогин, везучий. Тебя подобрали пацаны, ты лежал в камышах, «скорая» привезла тебя в больницу. Я как раз оказался здесь и мне ничего не оставалось, как тебя прооперировать.
— Кстати, как мои раны?
— У тебя одна серьезная рана, но я с ней, слава богу, разобрался. Дырку в боку зашили. Тебя били ножом.
— Да, ножом, — шевельнул губами Сергей Дорогин, — и били в сердце, но я увернулся. Затем побежал. Они за мной погнались. Это все происходило на мосту, ночью. Бизнес, месть… Мне всего лишь должны были отдать деньги, но наверное, решили, что дешевле меня убить.
— Тебе, наверное, должны много денег?
— Нет, не очень. По сегодняшним меркам совсем не много.
— Понятно, — произнес Рычагов.
— И я прыгнул с моста вниз, в реку.
— С какого моста? — поинтересовался хирург.
— Через Волгу.
— Ты прыгнул с автомобильного моста? Так там же метров тридцать.
— Мне ничего не оставалось делать. Наверное, я ударился и повредил голову, — Дорогин набрал воздуха и заговорил несколько быстрее. — У меня было все, жена, дети, любимая работа, были деньги, а теперь у меня нет ничего. Они уничтожили мою семью, посадили меня в тюрьму, разорили. Хотели убить меня на мосту, но это у них не получилось.
Рычагов даже присвистнул.
— Я был каскадером, снимался в кино, снимал кино сам. В общем, у меня все было хорошо, а потом пошла эта полоса. Деньги, кредиты, кредиты надо отдавать, новые долги. Проценты, включают счетчики, в общем, кошмар, из которого невозможно было выпутаться. Я пытался быть честным, пока, наконец, не понял с кем имею дело.
— Ладно, погоди, — сказал Рычагов, — ты слишком устал. У тебя участился пульс, подскочило давление, а волноваться тебе вредно.
— Послушайте, доктор, как скоро я смогу подняться на ноги?
— Думаю, еще пару недель тебе придется полежать, чтобы ты смог сидеть.
— Что у меня с головой?
Рычагов пожал плечами, сцепил длинные чуткие пальцы, хрустнул суставами:
— С головой у тебя, вроде бы, все в порядке. Если видишь, можешь говорить и все помнишь.
— Лучше было бы, наверное, если бы я ничего не видел, ничего не помнил и говорить не мог.
— Возможно, да. Во всяком случае, ты себя пока так и веди.
— Как так? — спросил Дорогин.