— Но…
— Все довольны! И доктор! И прокурор! И комиссар! Все в восторге, как хорошо подшутили над этим противным полицейским из Парижа! Этот полицейский дал маху по всем статьям! Он считал себя слишком умным! Он так тут себя вел, что его уже были готовы принять всерьез! Кое-кто даже испугался…
— Согласись, что ты…
— Что я ошибся?
— Ну, а что, человека-то нашли! И по внешности он подходит тому описанию, которое ты дал незнакомцу с поезда. Я видел его. Это тип средних лет, одет, скорее, бедно, хотя и с претензией. Он получил пулю в висок, почти в упор, насколько можно судить по тому состоянию…
— Ну-ну!
— Господин Дюурсо разделяет мнение полиции, что тот покончил с собой примерно неделю назад, может быть, сразу после того, как стрелял в тебя.
— Около него нашли оружие?
— В том-то и дело! Да только не около него. В кармане пальто нашли револьвер, в котором не хватало одного патрона…
— Мой револьвер, черт побери!
— Это как раз пытаются установить… Если он покончил с собой, дело упрощается… Чувствуя, что его загнали, вот-вот возьмут, он…
— А если это не самоубийство?
— Есть очень убедительные версии. Какой-нибудь крестьянин ночью, может быть, после того, как тот на него напал, выстрелил… А потом испугался последствий — это, в общем, в духе крестьянской психологии…
— А нападение на свояченицу доктора?
— Об этом они тоже говорили. Можно допустить, что кто-то неудачно пошутил, симулировал нападение…
— Другими словами, с этим хотят покончить? — сказал Мегрэ со вздохом, выпустил дым из трубки, который расходился вокруг него в виде нимба.
— Не совсем так! И все же, наверное, нет смысла тянуть с этим делом, если уж…
Мегрэ забавляло замешательство Ледюка.
— А билет на поезд! — сказал он. — Нужно объяснить, как этот билет из кармана нашего незнакомца попал в коридор гостиницы «Англия»…
Ледюк сосредоточенно смотрел на темно-красный ковер и неожиданно решился:
— Хочешь добрый совет?
— Оставить все как есть? Побыстрее выздороветь и уехать из Бержерака?
— Проведи несколько дней в Рибодьере, как мы с тобой условились. Я говорил об этом с доктором, он сказал, что уже сейчас тебя можно осторожно туда перевезти…
— А прокурор, что он сказал?
— Не понимаю.
— И он, наверное, сказал свое слово. Разве он тебе не напоминал, что заниматься этим делом у меня нет абсолютно никаких официальных полномочий, разве что на правах жертвы?
Бедный Ледюк! Он всем хотел угодить! А Мегрэ был так безжалостен!
— Но признайся, что официально…
И, собрав все свое мужество, он вдруг сказал:
— Слушай, старина! Прямо тебе скажу! Теперь, особенно после твоей утренней комедии, о тебе здесь сложилось плохое мнение. Прокурор по четвергам обедает с префектом полиции, и он мне только что сказал, что постарается, чтобы тебе дали специальное указание из Парижа. И вот что тебе ставится в вину прежде всего: то, что ты раздавал эти вознаграждения по сто франков… Говорят, что…