– У нас должна была быть встреча. Мы получаем зашифрованные записки о месте и времени. Наш эльф-связной прислал эсэмэс, что встреча, допустим, завтра, в школьной столовой, в два дня. Но на встречу не пришел. Что мы могли понять не так?
– Место встречи было написано в тексте?
– Можно сказать.
– То есть вы точно знаете, что это столовая?
– Угу.
– А время?
– Тоже точно.
– Тогда, скорее всего, вашего эльфа кто-то перехватил по пути к вам. Орки, например.
Я молчала.
– Подожди. Ты сказала – эсэмэс? Во сколько вы его получили?
От подозрения у меня похолодели пальцы.
– Поздно. Кажется, около двенадцати. И оно было отправлено через интернет.
– Тем более через интернет. В эсэмэс-гейте могла скопиться очередь на несколько часов, и ты получила сообщение позже, после двенадцати. И дни перепутались. То есть встречу он назначил…
– На вчера, а я ждала ее сегодня, – закончила я.
– Так ваш эльф – девушка? – спросил папа, улыбаясь.
– Девушка, – прошептала я.
Папа собрал пакеты и сложил их под раковиной.
– Никто же не умер?… Хочешь кофе? Есть вишневый пирог.
– Давай.
После кофе с пирогом я пошла в свою комнату, легла на кровать не раздеваясь и проспала до утра.
Глава 6,
в которой Нина знакомится со следователем Клочковым
Следующим днем уроки тянулись бесконечно долго. Я рисовала прямо в тетрадках. Поначалу учителя пытались со мной бороться, вызывали в школу папу и бабушку, назначали дополнительные занятия со школьным психологом.
Школьный психолог, Екатерина Васильевна, давала мне пачку бумаги, карандаши и говорила со мной. Рассказывала о сыне моего возраста, о том, что нужно учиться, а рисунки оставить на после уроков, предлагала тесты со смешными пятнами. Я слушала и рисовала, тогда еще совсем неумело, улицу за окном и припаркованные машины, саму Екатерину Васильевну, стопку книг на столе, луч солнца на книгах. Интуиция вела меня по цветам, формам, изгибам. Переделывать реальность я начала гораздо позже, наверное, после покупки новой шапки.
Через час, когда дополнительное занятие заканчивалось, я забирала готовые рисунки и шла домой или к близнецам. У близнецов меня всегда принимали как родную, никто не заставлял делать уроки. Можно было валяться на ковре и рисовать, или читать, или болтать с Настей о всякой ерунде, пока Ваня, сверяясь с инструкцией, собирает очередной автомобиль из груды некрасивых продырявленных железок. Через какое-то время учителя оставили меня в покое, и в тетрадях по-прежнему появлялись школьные коридоры, портреты одноклассников, маскароны, фасад дома напротив. Тетради у меня заканчивались быстрее, чем у остальных.