Остальные пассажиры сидели на местах пристегнутыми. Они недовольно осмотрели нас – вылет из-за нас задержали уже на пятнадцать минут. Стюардесса в зеленом платье помогла нам найти свободные места на багажных полках для небольшого маминого чемодана и пары рюкзаков.
Подгоняемые стюардессой, мы сели и пристегнулись. Зажглись огоньки «No smoking»[4]. Пилот поприветствовал нас на английском, сообщил о температуре и пожелал приятного полета.
– Пока мы в России, меня могут снять с рейса. Даже развернуть самолет, – тихо предупредила нас мама.
Она вцепилась в подлокотники на взлете, как обычно, – боялась летать. Но улыбнулась мне:
– Всё будет хорошо.
Мы набирали высоту, и, когда залетели в облака, до меня донесся разгневанный рев чудовищ. Они выпрыгивали из воды и бились о металлический корпус самолета. Самолет вздрагивал, и, когда о крыло ударился кронозавр, на борту замигало и отключилось освещение. Пассажиры испуганно охнули. Но двигатели взревели и вытащили нас из облаков. В иллюминаторы с нашей стороны заглянуло ослепительное солнце. Я слышала удаляющиеся всплески воды от ударов доисторических тварей. До меня доносился их раздосадованный рев. Но теперь они ничего не могли мне сделать. У них больше не было надо мной власти. И чем выше поднимался самолет, тем больше была уверенность, что они не достанут нас, не утащат на дно океана.
Когда загорелись зеленые лампочки, мама отстегнулась и пошла в туалет. Я боялась отпустить ее даже взглядом. Она подмигнула мне из очереди.
Расспрашивать ее о том, что произошло и где она была три года, мне не хотелось. Зато очень хотелось рисовать. Достала из рюкзака карандаш, альбом. Заштриховала фон. На листе появился салон самолета: два ряда сидений по три в каждом, из хвоста стюард катит тележку с напитками, довольные, расслабленные пассажиры – летят в отпуск – смотрят в иллюминаторы и фотографируют друг друга. По узкому проходу бегут две нарядные девочки.
Мама вернулась, и я, уткнувшись носом ей в плечо, задремала и не услышала, в какой момент они начали по нарастающей пререкаться:
– И поэтому за три года ты ни разу не появилась?
– За тобой следили.
– А я знаю почему. Потому что мы всегда тебе мешали! Если хотела уйти, уходила бы от меня, а не от ребенка.
Они перекрикивались через мою голову. Я сидела, глядя на защелку откидного столика.
– Я же нашла лекар…
– Знаешь где я видел это лекарство?
И тут, в подрагивающем салоне самолета на высоте десять тысяч метров, под нарастающую перепалку родителей, после дня погонь, слежки и шифровок, я соскочила с плота и обрела твердую землю под ногами. И сказала негромко и ужасающе спокойно: