Группа эвакуируемых, в которую я попал, направлялась в Полтавскую область. Когда мы прошли полпути до Днепра, немцы стали бомбить наши колонны, там не только мы шли, вообще беженцев было много. Но в конце концов наша группа добралась до Днепра, и там нам приказали рассыпаться по колхозам. Я попал в село Озера Полтавской области. Где меня и застал приход немцев. Первые немцы на меня очень странное впечатление произвели – я ожидал увидеть их нормально одетых, как солдат, а увидел грязных, обросших вояк. Их немного было, так что наши их быстро выбили из деревни, а потом немцы снова начали наступать. Наши войска сменили несколько позиций и в конце концов ушли. Я мечтал уйти с нашими войсками, но не получилось.
В колхозе нас использовали на разных работах, но чаще всего отвозили к Днепру – рыть противотанковые рвы. Но когда в августе немецкие войска подошли к Днепру и начали обстреливать наш берег, нас перестали туда отвозить.
До конца августа немцы не пытались захватить село, но постоянно обстреливали его, а наши артиллеристы им отвечали. Однажды после артподготовки с участием авиации немцы начали наступление, наши части дрогнули, началось отступление.
На улицах все смешалось – рядом с конными упряжками, тащившими орудия, бежали люди. Я тоже бросился бежать. В этот момент вражеский снаряд угодил в один из артиллерийских расчетов.
Добежав до конца села, я не стал бежать в открытое поле, а свернул в ближайший двор. Здесь меня окликнули из щели, вырытой посередине двора, в которой прятались хозяйка и ее сын, в которой спрятался и я.
Спустя некоторое время во дворе послышался незнакомый говор, и мы поняли, что пришли немцы. Они не стали обращать внимания на нас, а начали хозяйничать самостоятельно, – наловили кур, собрали в курятнике яйца и стали готовить еду. Мы, не вылезая из укрытия, украдкой наблюдали за ними. Надо сказать, что меня очень удивило, что они были очень грязные и небритые. Поев, они стали приводить себя в порядок: мыться и бриться.
Ночью снова начался бой, и утром в село вошли красноармейцы. Мы обрадовались, однако спустя несколько часов они покинули деревню, оставив несколько убитых и раненых. Несколько дней было безвластие: ни наших, ни немцев.
В конце концов в деревне появился немец с переводчиком, который объявил, что колхоз остается и крестьянам следует избрать правление, председателя.
В этой деревне я прожил полгода, а потом решил вернуться в Красненькое, где оставались мама и брат. Фронт к тому времени ушел далеко на восток, но передвижение гражданского населения по железной дороге запрещалось, переходить по уцелевшим мостам через Днепр так же запрещалось. Через еще не замерзший Днепр можно было переправиться только тайком, на лодке.