На ближайшей остановке Алеша заприметил замёрзший прудик, возле которого теснились ивы. Он взял топорик, которым колол дрова для печки и отправился на заготовки.
- Эй студент, чего ты розги то тащиш? Мефодиевич тебя за нерадивость пороть вздумал или розгой фершалскую мудрость вбивать будет через задницу? Ха-ха-ха - покатились со смеху бойцы отряда.
- Да нет, это мы симулянтов пороть решили, чтобы выздоравливали быстрей. Процедура такая теперь будет, физиотерапевтическая!
Ободрав кору, Алеша приготовил отвар и пошел по вагонам лечить простудившихся с температурой. Давал им пить горячее питье маленькими глотками, объясняя, что это целебный отвар и им скоро полегчает. И правда, температура у больных стала снижаться и они пошли на поправку. Алеша не знал точно, какой вид ивы более богат ацетилсалициловой кислотой, может и правда угадал, или просто частое горячее питье и забота сделали свое дело, но по теплушкам пошел слух о лекаре-травнике. Прибавила Алеше уважения рабочих и пожертвованная на общее пропитание пальто-шинель, за которую какая-то деревенская баба тут же отвалила два большущих шмата сала и десяток яиц, которые пошли на доппитание заболевших. Его уже не называли "стюдентом" или "скубентом", а величали "братом милосердия", так Мефодиевич велел по аналогии с сестрами милосердия, Алеша же предпочёл название короче - "медбрат", так оно и прижилось.
Вечером Алеша доставал блокнот купленный в Ленинграде и заносил туда в виде дневника записи о событиях дня, о том что произошло и что он увидел. Из его первых записей было ясно, что он жалел о открытках которые купил в Ленинграде, с видами города: Зимним дворцом, Петропавловской крепостью, революционном крейсере "Аврора" на вечной стоянке перед Нахимовским училищем. Алеша даже успел на последнюю обзорную экскурсию по городу, закончившуюся на Пискаревском мемориальном кладбище, где во время Великой Отечественной войны похоронено более миллиона ленинградцев, умерших от голода во время блокады. Оба деда Алеши также погибли на той войне, унесшей более 20 миллионов жизней: один был артиллеристом и погиб в самом начале войны, под Минском, другой, танкист, дошел до Берлина и погиб 2 мая 1945 г, не дожив неделю до Победы.
К Мефодиевичу часто заходил его сын, Тимофей, про которого говорили, что у него золотые руки, да еще и книжник. Тимофей, и правда, был начитан, знал некоторые труды классиков марксизма и решил распропагандировать Алешу, устроив ему и курсы по политграмоте, а заодно, пусть и отец послушает, может, тоже станет политсознательным, а не станет, так хоть порадуется, какой у него умный сын.