- Чаго пришёл, дьякон, неужто сегодня твоя служба? - томно произнёс священник.
- Н… нет… - отвечал паренёк. - Я тут вещи забыл.
- Ну чего вылупился? Не видишь, машину отпеваю… - кинул парнишке поп, и тут же поправился: - То есть, освящаю!
- Так это… Грех же…
- Ну, грех не грех, а работает. Ещё никто не жаловался. - ответил поп. - Почему, думаешь, все в округе к отцу Серафиму обращаются? Потому, что знают все, что его слово верное! И штуку баксов готовы платить за это дело...
- Так если б слово в молитве было, отец Серафим! Так ведь то заговоры! За душу свою не боитесь?
- Какая нахрен разница?! Молитвы, заговоры... - разозлился отец Серафим. - А тебя, дьякон, я сейчас кадилом огрею: будешь знать, как за таинствами церковными подсматривать!
И дьякон ушёл от греха подальше, бросив отца серафима наедине с его «штукой баксов».
В след ему отец Серафим ещё успел выкрикнуть:
- На себя посмотри, Федя! Думаешь, я не знаю, чего ты в церковь пришёл? Такие лодыри как ты нигде окромя церкви таких больших денег не заработают!
Серафим знал о чём говорил: он и сам пришёл в эту контору за деньгами. Была б его воля, он бы ушёл в тибетский монастырь, однако денег там не платят.
- И не смей мне больше… - подбирая слова, поп выдержал паузу. - Богохульствовать в моём храме!
Федя очень сильно обиделся на слова про деньги. Прям настолько, что захотел уйти из храма навсегда. Однако обиделся он оттого, что слова эти были правдой. Потому уйти из церкви он не мог. Подумав про себя: «Ничего, отец Серафим, я ещё до вашего сана дослужусь, буду сам в вашем храме главный!», он взял аэрозоль с краской и пошёл отводить душу на заборах своего маленького городка.
Так он делал всегда с самого детства: если что-то накипело внутри, пишешь на заборе бранное слово, и на душе легче. Однако в городе его уже многие знали, и даже без рясы не очень-то хотелось попадаться на глаза с нецензурной бранью. Потому тактика Фёдора давно поменялась: для облегчения душевных терзаний он ранее решил рисовать что-то, на его взгляд позитивное. И на заборах строек и стенах «заброшек» города всё чаще появлялось средневековое орудие пыток и казни — крест. Рядом с крестом были намалёваны две черты — математический символ равенства. А после них Фёдор всегда рисовал «сердечко». И эта дикая смесь из орудия пытки, математического символа и сердечка, как казалось Фёдору, обязана была внушать увидевшим её горожанам любовь к его вере. Однако большинство горожан на самом деле думало, что в городе появилась какая-то очередная новая христианская секта.