– Я собиралась сказать правду.
– Когда?
– Завтра.
– Лгунья.
– Это правда. Я пообещала себе, что проведу с тобой одну ночь, а потом все расскажу.
– Слишком поздно, – резко бросил он.
Бет нахмурилась. Что значит «слишком поздно»?
– Рак это ужасно, – подражая ее голосу, насмешливо сказал Умар и покачал головой. – Что я за дурак, что поверил тому, что ты несла!
Она покраснела еще больше и отвела взгляд.
– Мне следовало сказать правду еще тогда, во время нашей первой встречи в Париже.
– Тебе вообще не следовало приезжать в Париж. – Он шагнул к ней и сжал руки в кулаки. – Я только одного не понимаю. Почему ты позволила мне заняться с тобой любовью? Чего ты добивалась?
– Я…
– Хотела получить прощение?
– Никто никогда не смотрел на меня так, как ты, – выпалила Бет. – Я хотела… хотела, чтобы у меня остались какие-то воспоминания. Что-то, что я смогу хранить в своей памяти до конца жизни, спустя много времени после того, как ты выберешь себе лучшую невесту.
– Ты так и не поняла, что наделала?
– Прости, – задыхаясь от слез, в который раз повторила Бет. – Я уеду тихо. Просто скажи людям, что я сказала неправду. Твой визирь был прав. Я никто. Я притворялась своей сестрой. Она гений. А я с трудом закончила школу. Я улечу первым же самолетом и… и заставлю Эдит вернуть деньги. А ты сможешь жениться на Лейле…
Умар горько рассмеялся:
– Слишком поздно.
– Почему?
– Мы занимались сексом, – мрачно бросил он.
Как будто она не ощущала этого каждой клеточкой своего тела, каждым ударом своего сердца!
– И что с того?
– Ты можешь забеременеть.
– Но ты… Мне показалось, ты доставал презерватив…
– Да. Но он порвался.
– Порвался? – потерянно переспросила она.
– Я подумал, что ничего страшного не случилось, – с иронией ответил он. – А с чего бы мне волноваться, если я занимался любовью со своей женой?
– Что?!
– Это так, Бет. Мне не терпелось заняться с тобой любовью. Но ты была девственницей. И я не мог овладеть тобой недостойно. До того, как мы поженимся.
– Те слова, которыми мы обменялись… – в ужасе прошептала Бет.
– Да. Мы обменялись брачными клятвами и скрепили их поцелуями. В нашей культуре такой ритуал имеет юридическую силу.
– Ты обменялся клятвой с моей сестрой.
– Я говорил эти слова тебе, а не ей.
– Но я не знала! – Потрясенно воскликнула Бет.
Его глаза стали темнее грозовой тучи.
– Думаешь, это отменяет наши клятвы после того, как ты уже согласилась быть моей невестой на глазах у всего мира? Когда ты сказала мне, всевозможными способами, что ты моя?
– Но я не имела в виду… – Бет запнулась, встретив его убийственный взгляд. – Хорошо. Я произнесла эту клятву. Но ведь никто ничего не знает. Мы могли бы сделать вид, что ничего не случилось!