— Вы замужем? — спросил черноволосый, похожий на итальянца, с нескрываемым интересом разглядывая женщину, которая так скупо и остро отвечала на каждый вопрос.
— Да, замужем.
Они оба, Леня Киценко и она, притаились в снайперском гнезде. Земля начинала оживать после слишком холодной для Севастополя зимы. Весеннее солнце иногда мешало, иногда помогало снайперам. Мешало, если весенний луч бил в глаза, вдруг вырываясь из-за облаков, помогало, когда солнечный зайчик выпрыгивал из бинокля врага, обнаруживая его тайник.
Леня был напарником Люды, он умел молчать, терпеть часами озноб уходящей зимы, по суткам забывать о еде. Он только не умел гнать тревогу за нее, свою жену-снайпера.
Потом они разделились, слишком уж тревожно было вдвоем, — он ушел в соседний полк. Но в тот день Леня вернулся и залег рядом. А солнце, разорвав облака, выдало их, и стелющийся минометный огонь, воющий и стенающий, настиг второго снайпера. В тот момент, когда второй снайпер Леня Киценко обнял Люду за плечи и спросил: «Ты очень устала?» — осколок мины оторвал руку, рука его повисла на плече жены, его кровь залила ее.
Она вынесла его из-под огня, стремительно, идя во весь рост. Его положили на носилки, обеспамятевшего. Она отстреливалась: гитлеровцы перешли в атаку.
Напрасно ночью она стучала в тяжелые двери подземного госпиталя, кричала, плакала. К умирающему ее не пустили, он не приходил в сознание.
Ее горе было тем глубже, чем сдержаннее они старались на фронте относиться друг к другу.
В ту ночь она охрипла и поседела.
Утром направилась на передовую, но ее остановили. В таком состоянии снайпера легко настигнет даже случайная пуля.
Леню похоронили.
Впервые весь снайперский взвод стрелял не в врага, а в воздух.
— Я замужем, — ответила она американскому корреспонденту с лицом итальянца.
Она пошла в засаду еще с двумя снайперами. Взяли немного хлеба и воды. Она изредка пересвистывалась со своими товарищами. С собой несла пулемет, у пояса подвесила две гранаты.
Вышли полвторого ночи, до того три дня Люда разведывала это место.
Отползли метров пятьсот от переднего края. Легла, втянув тело в складки горы. Лежала без каски, чтобы не вызвать лишнего шума и все слышать. Перед ней второй эшелон гитлеровцев, их надо ошарашить внезапным нападением, пусть хоть в этот день им неповадно будет лезть на наши позиции.
Подвезли кухню, немцы прохаживались вкруг нее: шутили, напевали. Быть может, тут были и те, кто всего несколько дней назад вел минометный огонь по ее снайперскому гнезду.
Возможно, офицер, раскуривавший сигарету, убил ее мужа — снайпера Киценко. Она первой из трех снайперов открыла огонь. Враги заметались, упал офицер, взмахнув сигаретой. Теперь Люда стреляла из пулемета.