Но пожурите ее: она не хочет лечиться, ее посылают в госпиталь — отказывается ехать. Отдохнет — вернется с новыми силами. Вы, при случае, по-матерински напутствуйте ее.
На войне дорог каждый человек, особенно такой, и пренебрегать здоровьем нельзя. Что же еще написать Вам? Когда Людмила рассказывала мне о своей жизни и о своих делах, она часто вспоминала Вас, вспоминала с большой теплотой и тревогой. Она зовет Вас Ленуся. Видно, у вас старая дружба, и хотя война многое меняет и отнимает, но настоящие чувства, привязанности углубляются.
На днях я написал статью о Людмиле. Может быть, Вам попадется на глаза газета «Красная звезда» — почитайте. Я сам тоже пришлю Вам вырезку из газеты. Конечно, в статье нет и сотой доли того, что сделала Людмила, но некоторое представление о ее делах она дает.
Сердечный привет.
Лев Иш.
Редакция газеты «Красный черноморец».
Обычное письмо из необычной жизни и почти странная фраза из войны, из осады: «На войне дорог каждый человек».
Пресс-конференция закончилась. Зал опустел. Люда сказала своему товарищу из Ленинграда:
— Небо и земля.
Он понял все без пояснений, потому что думал о своем и тоже именно так: «Небо и земля!»
Но случилось однажды иначе. В парке после митинга к Люде подошел светлоглазый, белокурый мужчина в легком спортивном костюме. Он поздоровался, наклонил голову, и Люда увидела седые виски. Она обратила внимание — на правой руке, у кисти, у него стянута кожа — след вынутой пули.
— Вы были ранены?
— Пустяково, в руку и ногу. В Испании. Еще недавно нас называли «Преждевременные антифашисты»…
Мистер Кеннет, переводчица и Люда уселись на скамье. Спрашивала Люда, говорил о себе Кеннет. Он заметил:
— Вы мне напомнили испанских девушек: смуглолицая, темноглазая, страстная.
— Как я хотела быть в Испании, недавно все было и очень давно, прошло шесть лет. Как хотела, вы не представляете.
— Представляю, сам хотел быть там. А где же вы тогда жили, совсем еще девчонка?
— В Киеве, на юге. Улицы взбираются на холмы, идешь — и всегда перед тобой небо, сбегаешь вниз — как в море, в деревьях от ветра прибой. Работала я на Киевском Арсенале токарем, выйдешь с завода — руки пахнут железом, маслом, разотрешь тополиный лист на ладони — и в руках весна. Тогда мы помногу работали — в фонд Испании, а я еще поступила в снайперскую школу, хотелось воевать там, запоем читала об Испании, смотрела кинохронику о боях республиканцев и завидовала вам, людям Интернациональной бригады.
Они говорили непринужденно, будто было это давнее знакомство, просто прерванное на несколько лет.