— Они нас не заметят, — ответил Вайрон.
— Нам повезло, что их здесь мало, — сказала Кассина.
— Кто бы ни напал на корабль, он опаснее любого из нас.
Они поднимались все выше, и звуки боя становились громче. Следов повреждений появлялось больше и больше, а палубы усеивали трупы. В основном это были псайкеры, но среди них было немало и мертвых стражников.
Пока четверка беглецов взбиралась по очередным ступеням, Харвус вдруг задрожал от шока.
— За что они с нами так? — спросил он. — Почему нас здесь заточили? Что мы сделали?
— Мы существуем, — сказал Вайрон, вспомнив те страх и ненависть, которые видел в глазах стражников во время своего заключения. — Этого достаточно.
Женщина закричала. Узкая лестница стиснула звук, обратив его в железные когти, что ударили по Вайрону со всех сторон. В ушах у него все еще звенело, сердце все еще колотилось слишком быстро, когда они распахнули следующую дверь.
Они покинули тюремные ярусы, и находились теперь на одной из главных палуб. В сумрачном зале клубился дым. Люмен-полосы мерцали, давая лишь тусклое янтарное свечение. Неясные рельефные скульптуры в железных стенах шептали о дисциплине и молчании.
Звон сражения слышался уже гораздо ближе. Коридор вел вдоль всего корпуса. Где-то впереди прогремел взрыв. Во мгле сверкнула красная вспышка.
— Здесь никого, — сказал Харвус. — Повезло.
— Долго везти не будет, — заметила Кассина.
Стон безликой женщины перерастал в очередной вопль. Пройти незамеченными им не удастся.
— Тогда поспешим, — произнес Харвус. — Только куда?
Руна пылала перед его третьим оком, ярче, чем когда-либо прежде. Он повернулся в сторону кормы и подтолкнул женщину перед собой.
— Сюда, — сказал он.
Крик женщины прокатился по, казалось, нескончаемому коридору.
Пока они спешили вперед, Вайрон продолжал надеяться, что увидит альковы к спасательным капсулам. Но каждый перекресток оказывался лишь очередным коридором в другие районы палубы. Он шел дальше, доверившись своей судьбе.
Дым становился гуще, и звуки битвы в том направлении также усилились.
— Куда ты нас ведешь? — прошипела Кассина.
— Для нас другого пути нет, — настойчиво сказал Вайрон. Судьба звала. Руна звала.
Бой гремел до ужаса близко. Подойдя к следующему перекрестку, из ответвления слева они услышали грохот ботинок. Вайрон застыл. Шаги приближались, и с ними накатывала удушающая тягость. Руна, ее кошмарность и ее веление исчезли, сгинув с глаз долой.
Одна из безмолвных женщин вылетела на перекресток. Нижнюю половину ее лица закрывала золотая решетчатая броня, а ее глаза внушали ужас — глубокие, безжалостно-льдистые. Голова женщины была обрита наголо, за исключением копны красных волос, заплетенных в тугую косу. Она была ранена, в левой половине ее брони зияла прореха, а грудь заливала кровь, однако воительница бежала в сторону боя.