— Вот, Коля, человек за семь лет выслужился, а вы потеряли всё, что имели, — беззлобно и даже по-детски наивно сообщил Бугаев.
Вольский помрачнел, отвернулся. Спустя минуту буркнул через Бугаева Розанову:
— Вот, Василий Васильевич, из-за подобных реплик мы с Борей и рассорились.
— Здесь и сейчас это «устами младенца», — пробормотал себе под нос философ.
В пролётке на дне, под ногами, лежали шпаги.
— Мешает! — капризно сказал Боря, толкнув футляр каблуком. — И откуда они взялись?
— Знакомая ссудила. Так совпало, что давеча перчатку бросала одному поэту. Решительная девушка!
На вокзале Розанов черкнул на запавшем в карман фантике каракульку и сунул извощику:
— Завези-ка острия по адреску!..
— Э-э, барин, мне в другую сторонку, — сказал тот, ловко уклоняя руку.
Розанов возмутился:
— Плачу дополнительно!
— Трехрублёвочку? — равнодушно проронил извощик, высматривая в привокзальной толпе клиента посолиднее.
— Три целковых? Отчего так дорого? Сюда за шестьдесят копеек доставили!
— Ведь от вокзала ехать, барин, — будто дитю неразумному сказал извощик.
— Негодяй, фаэтонщик проклятый! — пыхтел Василий Васильевич, подымаясь на дебаркадер.
— Мы обрастаем багажом, — заметил нагруженный кардонкой меньшевик.
Они успевали на последний вечерний поезд.
Розанов вложил в ладонь меньшевику зелёненькую банкноту:
— Коля, возьмите билеты в первый класс.
Бугаев слонялся вокруг установленной на перрон кардонки, ковыряя носками туфель остывающий асфальт, а Василий Васильевич высматривал мужичка в красной шапке.
Вольский вернулся с тремя билетами и наблюдением:
— Оцените! — указал на полосу между железными путями. На порыжевшем от солнца газоне оранжево пучился комок жалко обмякшей резины.
Розанов прищурился, просеменил туда, где платформа обрывалась к двум устремляющимся в восточную бесконечность России стальным полосам. Невдалеке носильщик, оседлав пестрящий наклейками баул, толковал другому:
— Да это вдова знаменитого путешественника Эмиля Голуба!.. Разглядел вблизи — теперь верю, что Африку насквозь прошла. Ух, могучая баба! По Азии двинется, через Монголию, Тибет, до самой Индии. Тут проездом, да и сбросила балласт. Морей у нас в России нет, потопы редкость. Сухопутные мы, и она теперь вместе с нами.
Розанов прислушивался. Некая мысль дразнила, и никак не получалось её выцепить из броуновской круговерти фразочек, забот, впечатлений. Сердито тряхнув головой, он обернулся к спутникам:
— Коленька, прошу вас, спуститесь с платформы, приберите имущество! Поторопитесь! Ради Бога, под локомотив не угодите! До отбытия всего ничего осталось.