– Это где же ты побывал? – заинтересовалась девушка, которая, как и большинство молодежи, ничего, кроме своей слободы, толком не видевшая.
– Да много где, – уклончиво отвечал тот. – Пол-России пешком обошел, а ещё в Румынии, в Болгарии, в Турции…
– Это на службе, что ли?
– Ага. На ней.
– Ты воевал, говорят?
– Немножко.
– Ну-ну, – усмехнулась насмешница, прекрасно знавшая, что он георгиевский кавалер. – И кто же тебе так приглянулся, что ты бука букой ходишь?
При этом девушка подбоченилась и победно улыбнулась, ожидая заслуженного комплимента. Дмитрий в ответ, не без удовольствия скользнув взглядом по красивому лицу и крепкой фигуре, может быть, несколько более плотной, нежели у топ-моделей двадцать первого века, но, тем не менее, весьма женственной и приятной взору, лишь развел руками и потерянно сообщил:
– Дык, Верка.
Красавица Аксинья, не ожидавшая такого ответа, от удивления открыла рот. Дурнушка Вера, которую она всюду таскала за собой, наоборот – спрятала вспыхнувшее как маков цвет лицо за руками. Окружившие их подружки поначалу смолкли, а потом, сообразив, что именно услышали, прыснули от смеха. А сидевшие неподалёку парни и вовсе заржали как стоялые жеребцы.
– Хотя, вру, – невозмутимо продолжал Будищев. – Однажды видел. В Болгарии. Был у меня друг – Федька Шматов, – геройский хлопец, может, слыхали? Хотя откуда вам…. Так вот, ранили его однажды турки, и попал он в госпиталь. Ну, рана пустяковая оказалась, однако же, порядок есть порядок. Ранили тебя – так лежи. А там, среди сестер милосердия частенько бывали барышни и дамы благородного звания. И вот одна из них, может графиня, а может – баронесса, так в Федьку влюбилась, что совсем голову потеряла от страсти. Женись на мне – говорит, и всё тут! А уж я для тебя – касатика – расстараюсь. Хочешь, в генералы выведу, хочешь – в министры…
– И чего? – раззявил рот Егор – рослый, но немного сутулый парень в косоворотке с короткими рукавами.
– Да ничего, – пожал плечами Дмитрий. – Не догнала Федьку графиня. Убёг, стервец. А то бы уже, наверное, генералом был.
– И чего? – снова спросил так ничего и не понявший Егор. – Нешто она такая страшная была, как наша Верка?
– Нет, что ты, – улыбнулся отставной унтер. – Я же говорю, что Вера наша – по сравнению с ней – красавица.
Вот что Будищев умел делать хорошо – так это рассказывать байки и смешные истории. Знал он их неимоверное количество и оттого никогда не повторялся. Так что на посиделках вокруг него стала частенько собираться толпа из парней и девушек, желавших послушать эти побывальщины. Аксинья, правда, поначалу злобилась и пыталась отплатить за насмешку, но у неё ничего не получалось. Бедолага Верка же и вовсе старалась держаться от языкастого балагура подальше.