– Тоже хочешь в картишки перекинуться? – осведомился Дмитрий.
– Ну что вы, – с отменной вежливостью отвечал тот. – Ошибочка вышла, бывает-с. Вас со всем почтением просят подойти. Уж не откажите.
– Отчего же не подойти к хорошему человеку, – не стал чиниться парень и в сопровождении посланника направился к обиталищу тюремного бомонда.
Присаживайся, – скупо улыбнулся шулер, которого Будищев про себя окрестил «смотрящим». – Будь нашим гостем.
– От души, – ответил ему бывший унтер но, заметив недоумение в глазах, тут же добавил: – Благодарю.
– Меня все тут Котом кличут, – представился авторитет и тут же, как бы невзначай, предложил: – Табачку?
– Не курю.
– Может, угостишься чем?
– Ещё не проголодался, но всё равно, благодарствую.
– В картишки?
– Нет.
– Не бойся, мы на интерес.
Будищев, вспомнив раздетого до исподнего бедолагу, только усмехнулся и отрицательно помотал головой.
– Каким ветром в наши Палестины? – правильно всё понял Кот и не настаивал больше.
– По глупости, – вздохнул Будищев.
– Что, правда, до смерти кого-то убил?
– Слава Богу – нет, однако прессуют, как будто не только убил, но ограбил и съел.
Если главарь и не понял слова «прессуют», то догадался по контексту. На этом церемония знакомства закончилась и «смотрящий» перешел к делу.
– Как я погляжу, тебе правила объяснять не надо. Сам всё знаешь. Стало быть, глупостей не натворишь. Место на нарах тебе Гнус покажет, – кивнул он на одного из подручных. – Старший здесь – я. Если вопросы какие возникнут – обращайся. Метла на тебя не по делу наехал, потому ты в своем праве. Но впредь знай – не любят здесь этого. Всё можно по закону решить, мы, чай, не звери.
– Благодарю за науку, – ответил Дмитрий, заслужив ещё один одобрительный взгляд пахана.
Место ему отвели у стены на нижней полке. Верхние полагались более авторитетным сидельцам. Голые доски, лишь чисто символически прикрытые рогожей, было трудно назвать удобным ложем, но Будищев умел довольствоваться малым. Хуже было наличие насекомых – от банальных блох и тараканов, до кровожадных клопов, но тут уж совсем было ничего не поделать. В любом случае, он надеялся, что не задержится тут надолго. Понятно, что накосячил, но должны же Барановские вытащить его отсюда. Тем более, что одного из них он прикрыл собой на полигоне.
Говорят, что утро вечера мудренее, но начало нового дня не принесло сидельцам ничего мудрого. Их всё так же донимали насекомые, а воздух в тесном помещении по-прежнему отравлял запах немытых тел и переполненной параши. Завтрака заключенным не полагалось, кормили их только обедом и ужином, если, конечно, эти приемы пищи можно было так назвать.