– Выносите!
– Сей секунд, – крикнул один из уголовников и бесцеремонно прервал беседу Будищева и Постникова. – Чего разлеглись? Ступайте парашу выносить. У нас так заведено, чтобы новички выносили…
Полуголый канцелярист, не испытывая более судьбу, кинулся выполнять порученную ему работу, а вот Дмитрий, напротив, устроился поудобнее и с интересом взглянул на урку.
– Ты что, особого приглашения ждешь? – недобро сверкнув глазами, осведомился тот.
– А у тебя, наверное, зубы запасные есть?
– Да я тебя!
– Эй, пошевеливайтесь, – поторопил их теряющий терпение городовой. – И это, который тута Будищев?
– Я, – тут же отозвался Дмитрий.
– Ну, так выходи, раз ты! Их благородие, господин пристав, тебя требуют!
– Ничего, ещё свидимся, – прошипел ему вслед представитель блатных, и тут же пнул какого-то мужичка, жмущегося в углу. – Ступай парашу выносить, что расселся!
Тем временем, щербатый тихонько спросил у внимательно за всем этим наблюдавшего Кота:
– Как думаешь, деловой?
– Похоже на то, – пожал тот плечами. – Поглядим, что дальше будет.
Участковый пристав – штабс-капитан Деревянко – худощавый, среднего роста мужчина около тридцати лет отроду, с деланым равнодушием рассматривал стоящего перед ним навытяжку арестанта. Тот, посмотрев на его простоватое лицо, пришел к выводу, что перед ним обычный армейский бурбон, перешедший в полицию из-за того, что у него не задалась карьера и решил прикинуться служакой.
– Ты и впрямь – георгиевский кавалер? – осведомился офицер.
– Так точно, Ваше Благородие! Бантист.
– Даже так… а мастера зачем избил?
– Не могу знать!
– Не знаешь, зачем избил?
– Никак нет, Ваше Благородие! Не знаю, кто его избил, потому как я ему всего раз в рыло дал, и то – исключительно для порядка!
– Для порядка, значит? – усмехнулся участковый.
– А как же! – широко распахнул глаза Будищев и приготовился поведать штабс-капитану, что Перфильев не ходил строем, редко посещал церковь и недостаточно преданно смотрел на портреты государя-императора, но, наткнувшись на проницательный взгляд внимательных серых глаз, понял, что ошибся. Этого на мякине не проведешь.
– Так за что бил?
– За дело!
– А именно?
– Ученика он моего избил. Мальчишку совсем.
– Прискорбно. Но учеников везде бьют. На то он и мастер.
– Но не до полусмерти же!
– Что, мальчик серьезно пострадал?
– Я его в больницу отвез. Он все время без памяти был, я уж боялся, что Богу душу отдаст.
– В какую больницу?
– В Петропавловскую.
– На Архиерейской?*
– Да.
– Как вёз?
– На извозчике.
– Сколько отдал?
– Полтинник.
– А теперь скажи мне, отставной унтер-офицер, откуда у тебя – простого мастерового – деньги на лихача?