– А я не простой мастеровой, Ваше Благородие. Я гальванёр, причем – очень хороший. Таких как я, можно сказать, во всём Питере больше нету!
– Да ты от скромности не помрешь.
– Если турки не убили, так зачем от скромности помирать?
– Тоже верно. Ну, хорошо, положим, ты сказал мне правду, и Перфильев действительно избил мальчишку. Допустим, ты его не сильно помял и увечий ему не нанес.
– Так и было!
– А хлебом ты его, зачем насильно кормил?
– Калачом.
– Что?
– Калачом, говорю. Я Сёмку в лавку послал за съестным к обеду, а он, видать, когда возвращался, попал на глаза мастеру, а тот давно на нас с ним взъелся. Вот и отыгрался на мальчишке, пока меня рядом нет. А я как этот окровавленный калач увидал… думал, придавлю гниду!
– Ты видел, как он его бил?
– Нет, конечно, иначе не позволил бы!
– А вот представь теперь, любезный, что пострадавший на суде скажет: знать не знаю, ведать не ведаю! Никого не бил и не калечил…
– Хреново.
– Вот именно, братец!
– И что теперь делать?
– Сакраментальный вопрос у нас в России, – вздохнул офицер. – Кто виноват, и что делать? Ладно, ступай покуда в камеру, у дознавателя дел много, ещё когда до тебя очередь дойдет.
Обратно в камеру Будищева вёл старый знакомый – городовой, назвавшийся Ефимом.
– Ну чего? – озабоченно спросил тот, едва они остались одни.
– Да так, – неопределенно пожал плечами Дмитрий. – Ничего хорошего!
– Понятно. Максим Евграфович – старый служака и всё как надо оформил, дело теперь так просто не замнешь. Я за тебя, конечно, словечко замолвил, только плетью обуха не перешибешь.
– Всё равно – спасибо.
– Да не за что. Вот кабы за тебя хозяин фабрики вступился – другое дело. Ты у него в чести?
– Да кто его знает, что у него на уме. Хотя я его брату двоюродному жизнь недавно спас.
– От разбойников отбил?
– Нет. На полигоне пушку разорвало, а я его и одного офицерика на землю столкнул и собой накрыл.
– А что за офицер? – заинтересовался полицейский.
– Да немчик какой-то. Штирлиц или Штиглиц… как-то так.
– Барон Штиглиц? – изумился Ефим и даже схватил Дмитрия за плечо.
– Да, вроде бы. А ты что – всех баронов в столице знаешь?
– Всех не всех, а баронов Штиглицев в России всего двое!
– И что?
– Гы, – сдавленно хохотнул городовой. – Ну, ты даешь! Ладно, твоё счастье, что на меня напал. Считай, дело сделано.
– Да? Слушай, есть еще графиня одна знакомая…
– Ты мне одно скажи, Будищев, – испытующе и даже с легким сочувствием взглянул на него новый товарищ. – Какая нелегкая тебя на завод понесла, с такими знакомыми?
– В полицию никто не позвал!
– Так это недолго исправить, если, конечно, под суд не попадешь.