— Ладно-ладно! — одними глазами улыбнулся в ответ Будищев.
— Стешенька, возьми конфетку, она сладкая, — протянул лакомство девушке Сёмка.
Но та лишь сильнее сжала руки на коленях, так что побелели пальцы, и не тронулась с места. Парень, сгорая от жалости, попытался вложить ей сладость в руку, но неожиданно вскрикнул и отшатнулся.
— Ой! Что это?
Дмитрий удивленно посмотрел туда, куда показывал Семен и едва не выругался. На теле девушки сквозь ворот на грубой рубашке был отчетливо виден синяк.
— А вот и чай поспел, — прогудел вернувшийся в палату санитар, устанавливая на стол чайник и пару чашек. — Извольте, господа…
— Послушай, человече, — почти ласково спросил его Будищев, — а что это за отметина у вашей пациентки?
— Дык, всяко бывает, — развел тот руками, но затем, очевидно, что-то поняв по взгляду бывшего унтера, сразу стал серьезным. — Вот что я скажу вам — господин хороший. Уж коли вы за девицу эту печётесь, так и заберите отсюдова от греха!
— От какого греха?
— От того самого, покуда ничего ещё не приключилось!
— Ты что хочешь этим сказать?
— Ничего я говорить не хочу, и так уже много языком натрепал, а мне тут ещё служить!
— Заберите меня, — так же тихо прошептала девушка и зарылась лицом в колени.
— Твою дивизию, — сокрушенно покачал головой Будищев. — Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда!
— Что делать-то будем? — тихо спросил Сёмка.
— Чай пока пейте, — отозвался наставник. — А меня пока этот добрый человек к главврачу проводит.
— Нету их сегодни.
— А тот хмырь, что разрешил нам посещение?
— Так-то дежурный сегодняшний, Их Благородие Вернер Петр Карлович.
— Ну что ты будешь делать, куда не плюнь, то благородие или превосходительство. Некого и на хрен послать!
— Это верно, — ухмльнулся санитар. — Чего же не проводить, провожу. Только вы не очень-то шумите с ним, а то враз в соседней палате окажетесь. Тут всяких видали.
— Не знаю, про что ты говоришь, милейший, а я человек тихий и богобоязненный, — ответил ему Будищев и ловким движением достал из кармана рублевую ассигнацию. — Только найди себе дело, где-нибудь в дальнем конце вашего богоугодного заведения, пока я толковать с этим самым благородием буду.
— Это можно, — усмехнулся в бороду медработник.
Дверь в ординаторскую, или как-там называлось это помещение, отворилась с противным скрипом, и Дмитрий снова оказался перед Вернером. В первый раз он не стал его рассматривать, будучи занят своими мыслями, но теперь в глаза ему сразу бросились расширенные зрачки, вялые движения и не слишком чистый крахмальный воротничок дежурного эскулапа.