Санек хохотнул, по классу рассыпались смешки.
– Ну а чё? Мне папа всегда говорил, что девочек надо защищать.
В классе захихикали еще интенсивнее.
– Меня давай защити, – огрызнулась Арина.
– Ну я же про настоящих девочек, – сказал Санек.
Тихон разозлился.
– А Арина что, не настоящая? – с вызовом спросил он.
– А чего это ты краснеешь? – заржал Санек. – Тебе-то что? Ты проверял? Слушай, так ты теперь на физре можешь к ним в раздевалку… так ты проверь!
– Заткнись! – сказал Армен.
Армен был ростом со шкаф, поэтому к его словам прислушивались. Смешки стихли.
Армен подошел к Саньку и стал над ним, скрестив руки на груди и загородив собой проход.
– Ты собираешься травить Тихона за то, что он голубой? – спросил Армен. – Давай тогда сразу трави меня, потому что я армянин. А потом давай затравим Катьку, у нее инвалидность с детства. А потом мы еще затравим Колюню, у него уши торчат.
– Чё? – спросил Колюня.
Он был не такой шкафообразный, как Армен, но ходил на бокс и с ним тоже никто не хотел ссориться.
– Да ладно тебе, – оторопел Санек, – я ж так просто…
Тихон же ничего не мог сказать, он просто открывал и закрывал рот. До того как он объявил себя геем, Армен шпынял его вместе со всеми.
– Закрыли тему, – сказал Армен, – совсем закрыли.
И только когда он в эффектной тишине шел к своему месту, девятиклассники обратили внимание, что учительница литературы уже в классе. И что выглядит она странно. Как раз пропел звонок на урок, но она никак не могла начать говорить. А потом начала, но голос ее дрожал.
– Армен, я хочу поставить тебе пятерку, – сказала она. – Потому что, мне кажется, именно для этого я с вами и работала, чтоб такое услышать…
Учительница непедагогично шмыгнула носом.
– И на самом деле ваше поколение лучше нас, я не представляю, чтобы, когда я училась в школе, кто-то смог встать и признаться вслух, что он…
– Гей? – подсказал Армен. – Или армяшка?
Учительница мучительно покраснела.
– Сегодня у нас тест, – сказала она. – Я сейчас вам раздам листочки…
* * *
После второго визита к «целителю» Тихон почувствовал, что смертельно устал. Возможно, потому, что врач решил форсировать терапию и напоил Тихона – с разрешения его отца – какими-то настоями трав и задымил весь кабинет благовониями. А может быть, просто все накопилось. Никогда еще Тихону не приходилось так надолго оставаться в центре внимания.
И подготовка к показу в театре мод отнимала неожиданно много сил. Особенно утомляло, что приходилось шифроваться от отца: Тихон понимал, что устроит папочка, если узнает, что его «голубой» сын связался с миром моды. У Арины были те же проблемы, она шифровалась от мамы.