Я открыл следующую помеченную страницу:
Кудесник Иезекерия Хирст (1794–1867)
Хирст был известным духовным целителем, которому приписывается совершение множества чудес. Свидетели утверждали, что он вылечил маленького мальчика от паралича обеих ног, изгнал дьявола из женщины и вдохнул жизнь в мертворожденного младенца. Большинство из этих событий случилось на территории графства Ноттингемшир, в маленькой деревушке под названием Арнхилл.
Хирст? Хёрст? Не похоже на совпадение. Целитель-шарлатан вполне вписывался в семейную традицию. Чудеса и трагедии. Трагедии и чудеса. Они всегда идут рука об руку.
Я пролистал еще до одной помеченной страницы, и у меня перехватило дыхание.
Поиски пропавшей восьмилетней девочки продолжаются
С фотографии мне широкой улыбкой улыбалась Энни. У нее уже выпало несколько молочных зубов, а волосы были стянуты в шедший от макушки конский хвост. Мама все время пыталась заплести их в косу, однако Энни никогда не могла усидеть на месте столько, сколько для этого было нужно. Она все время искала себе приключения. Все время ходила за мной по пятам. Мне не нужно было читать статью дальше, чтобы узнать, о чем в ней шла речь. Это была моя собственная история. Отложив папку в сторону, я вновь потянулся за выпивкой и понял, что бокал пуст. Странно. Я встал и неожиданно замер. Мне показалось, что я что-то слышал. Какой-то скрип из коридора. Скрип половиц? Глория?
Я повернулся, и мои ноги едва не подкосились. Это была не Глория.
– Привет, Джо.
Жизнь жестока. В конце концов она оказывается жестокой ко всем.
Она ложится грузом на наши плечи. Это видно по походке. Она отбирает у нас то, что нам дорого, и наполняет наши сердца сожалением.
Победителей в жизни нет. Мы все в ней так или иначе проигрываем, теряя молодость и красоту. Однако самое страшное поражение жизнь нам наносит, отнимая у нас тех, кого мы любим. Иногда мне кажется, что мы стареем не потому, что уходит время, а потому, что уходят люди и вещи, которыми мы дорожим. И этого старения не исправить ни одному пластическому хирургу. Оно наполняет твои глаза болью. Глаза, которые повидали слишком много, всегда выдадут твой возраст.
Как у меня. Как у Мэри.
Она неловко села на диван, сдвинув колени и крепко обхватив их пальцами. Она была худой – гораздо более худой, чем та цветущая девочка-подросток, которой я ее помнил. Тогда ее щеки были круглыми, и, когда она улыбалась, на этих щеках появлялись ямочки. Ее ноги были длинными, гибкими и сильными, какими и должны быть ноги у юной девушки.
Теперь эти обтянутые джинсами ноги казались тощими, как жерди. Щеки впали. А вот волосы были все такими же густыми, темными и блестящими. Мне понадобилось мгновение, чтобы понять, что это, вероятно, парик, а брови, должно быть, искусно нарисованы косметическим карандашом.