В конце третьего класса, после переезда я пошла в другую школу, No 255. Правда там уже с третьего класса изучали немецкий язык, но со мной позанималась учительница, и к концу года я нагнала программу. Учить иностранный язык мне очень нравилось, и я давно мечтала об уроках иностранного языка, правда, я мечтала учить французский, но в большинстве московских школ был немецкий.
5 марта 1953 умер Сталин. Мы с мамой обе горько плакали, а бабушка (она как раз ночевала у нас) почему-то не плакала. Стояли морозы, но мама решила пойти со мной в Колонный Зал на прощание с вождём, это был последний день прощания, и мы уже знали, что очень много людей погибли в давке в очереди, но в последний день всё было организовано лучше, везде стояли кордоны и оцепления. Мы, конечно, не встали в многочасовую очередь, а моя находчивая мама преодолевала со мной кордоны, каждый раз долго, иногда очень долго упрашивая милицейского офицера пропустить нас, и так мы смогли пройти не меньше десяти кордонов и наконец, встали в ближайший поток уже около Колонного зала и смогли проститься с нашим тогда любимым товарищем Сталиным.
Поначалу я училась также на отлично, но в пятом классе стали появляться четвёрки, портилось моё поведение, я время от времени проявляла свой, как называли, гонор. Надо сказать, что учителей в этой школе я не особенно любила и её директора тоже. В шестом классе в школу и в наш класс пришли мальчики — произошло «слияние» мужских и женских школ, и поначалу всё это было очень любопытно. Не знаю, как другие девочки, а я мысленно выбирала себе, кто бы мог мне понравиться, и мне сразу нравились три мальчика, каждый по-своему. Но один мальчик мне всё же нравился больше, и я чувствовала, что, кажется, и я ему нравлюсь. Его звали Олег Кормилицын, жил он также в Последнем переулке, только в конце его. Учился он неважно, но он был очень подвижный, юркий и безобидный, никогда не обижал девочек; внешне небольшого росточка, но очень крепкий. Как-то уже в 7 классе, я написала ему записку: «Алик, давай дружить». И с замиранием сердца ждала ответа. Он прислал мне ответ: «Давай». Я была на седьмом небе, но, по правде, сама не знала, как это — дружить? Ну, наверно, вместе идти из школы домой, может быть, вместе иногда делать уроки… И в тот день, помню, у нас был урок физкультуры — лыжи в парке Останкино; после катания на лыжах мы с Аликом пошли вместе на трамвайную остановку, по пути зашли в булочную и купили четвертушку чёрного хлеба. Мы ломали и ели тот пахучий свежий хлеб, и я помню ощущение счастья — от того, что мы идём с ним вдвоём, едим этот хлеб и нам так хорошо! И ещё подумалось мне тогда: ведь нам же только по тринадцать лет, и как же ещё долго ждать, пока будет хотя бы шестнадцать, чтобы можно было взять друг друга под ручку и, может, даже поцеловаться. И ещё: если мне так хорошо от того только, что я иду с ним рядом, то какое же чувство я бы тогда, через несколько лет испытала от объятий и поцелуев?..